Саша на всякий случай насторожился. Но пока ничего не происходило.
На третий день утром всё разъяснилось. Вида Да заставил его сорок раз присесть, двадцать - отжаться, повертеть головой туда-сюда. На вопрос, зачем это нужно, старикан ответил:
- Сегодня большой день. Сегодня я поведу тебя к Бину. Он сегодня будет инсинуировать.
- Будет что?
Вида смущённо потупился:
- Не обращай внимания. Это я так... по-готически... Но ты должен на это посмотреть. Каждый молодой воин через это проходит. Чтобы потом злее и отважнее быть.
У Сашки немного поджалось в том месте души, что боится будущего.
- А кто он, этот Бин? - осторожно понитересовался мальчик.
Вида Да подумал, пожевал губами.
- Анахорет он.
- К... куда? - поразился Саша. Уламрский он, конечно, здорово подтянул, но такого слова отродясь не слышал.
- Ну, или эквилибрист. Неважно, - вдруг озлился вида. - Не видишь, я язык уламрский изобретаю! Короче, идём сегодня после обеда. Будешь смотреть, как инсинуирует пресловутый... молчи!.. Бин. Вечером не пойдём, в темноте он особенно страшно инсинуирует. Даже бывалые воины пугаются. И ночью не пойдём. По ночам к нему Вед-ь-м-ак приходит. Аннува из ужаснейших! По горам шастает, камни особые выбирает, ракетоплан строит.
- Чего-о? - ещё больше поразился Саша.
- Того-о... - передразнил вида Да. - Я откуда знаю? Я филолог, а не Циолковский. Только не знаю, как ракетоплан, а вот когда эти два ужаса вместе собираются, лучше к ним не приближаться. Надуются бузы своей, что Вед-ь-м-ак из навоза молодых мамонтов гонит - и ну всяческие мелкие чудеса творить! Сам вождь Яли в обнимку с сушёным вождём рыдают. И это ещё хорошо, если они у себя женский день не объявят...
