Стоять он, впрочем, не мог и тут же упал на землю. Ноги жгло. Как минимум, пузыри ему уже обеспечены. Как ходить будет?
А воины вокруг галдели и смотрели в одном направлении.
Мальчик извернулся и тоже бросил взгляд туда, куда один из его мучителей показывал пальцем.
И… обмер.
Там стоял Антошка.
Нереально так стоял. Сверкал белым пузом и ногами. И в самом деле белое тело тут смотрится диковато. Почти голый – в одних тёмных трусах и в распахнутой меховой куцавейке. В каких-то кожаных сапожках.
Орёт что-то и размахивает руками.
Дурак!
* * *
Антон придумал.
Он покажется врагам, но близко подходить не будет. Он выманит их за собой.
Тогда одно из двух: либо за ним погонятся, либо нет. В любом случае Гусю на время оставят в покое.
Если за ним погонятся, то всё хорошо. Он убежит, а погонщиков встретят стрелами. Когда эти упокоятся, он снова появится из лесу и снова вызовет за собой погоню.
Так они перебьют всех врагов.
Что делать, если за ним не погонятся, он не знал. Не придумал. Не успел. Времени думать не было.
* * *
Вождь Яли прикрикнул на своих. Галдёж прекратился. Стало слышно, что кричит Антон.
- Сашка, - кричал он. – Ты как там?
Саша откашлялся.
- Да нор… - голос сорвался. – Нормально!
- Что с тобой сделали?
- Пока ничего! Только пятки подрумянили! Ша… - голос опять предательски сорвался. Но надо вести себя мужественно. – Шашлыка хотят!
- Бежать сможешь?
- Нет, руки связаны! Поймают!
Метров шестьдесят до него было, до дурака. Как кинутся воины – в два счёта его догонят!
На душе у Саши было щекотно. Он и сердился на друга – осталось только ему ещё в плен к уламрам попасть! И плакать хотелось от нежности: отчаянно Антоха жизнью ради него рискует…
- В лес сможешь их заманить?
- Не знаю! Поста…
Вождь Яли прервал Сашкин ответ, лично поставив мальчика на ноги. Сашка зашипел от боли, но стоять было можно.
Какая-то там поговорка была про положительное… То ли анекдот… Ага! «Пока всё не так уж плохо» - думал мужик, пролетая мимо двенадцатого этажа. Как раз про него. Копьём не ткнули, чтобы замолчал. Ногой не пхнули. Поставили на ноги. Значит, говорить хотят. Озадачил, значит, Антошка этого поганого вождя.
- Кто это? – осведомился поганый вождь.
Чёрт, сломленность изображать или наглость?
Лучше - сломленность. Чтобы не опасались сопротивления.
- Это Штырчик. Попал к аннува который.
- Что говорит?
Чтобы вы меня отпустили, уроды!
- Чтобы я помог ему освободиться. Он не хочет у аннува. Аннува плохие.
Хитрый подпольщик на допросе у фашистов, ага!
* * *
Антон увидел, как Сашку поставили на ноги. Значит, пока что маленькая цель достигнута: его пока есть не будут. Надо, как в американских фильмах про заложников, переговоры тянуть.
Краем глаза Антон приметил, что сзади в кустах тёмной тенью примостился Кыр. Стало тепло на душе. Он не один. Арруги поверили в возможность победы над уламрами, поверили в то, что пришлый мальчишка знает, как этого добиться.
Если бы он это и вправду знал…
* * *
- Скажи ему, пусть идёт сюда.
Сашку озарило.
- Не могу. Надо, чтобы руки развязали. Надо показать.
Это было естественно. У уламров жесты тоже были подчас необходимы для ведения разговора. Не так, как у арругов, конечно, – «я иду» и рукой жест в нужную сторону, - но всё же просьба пленника подозрительной не была.
Исполнили. Но совсем рядышком встали два воина. Не дёрнешься.
- Говори.
Козёл ты, вождь Яли!
- Антох! Ты придумал что-то?
- Вымани их в лес. Сможешь?
- Что говорит?
- Спрашивает, примем ли его в племя. А то боится.
- Скажи, чтобы не боялся.
- Фиг его знает, пойдут ли! Не придумал, как!
- Просто тут их ждут! С полкилометра провести надо! Там овраг, расщелина! Ныряешь туда, видишь завал из деревьев, перебирайся по верху! А остальных встретят!
- Что говорит?
- Подожди, вождь, не мешай. Рассказывает, где аннува.
- Что не идёт сюда?
- Не может. Хочет, но не может. Духи аннува не пускают. Надо убить аннува, тогда он освободится…
