Хазарских источников о русах очень мало. Но они крайне ценны тем, что частично заполняют лакуны, оставленные в нашей летописи. Не то что они как-то сильно переворачивают изложенное Нестором, - нет, они дополняют те пустоты русской истории, которые либо оставлял наш летописец, либо судорожно заполнял хоть каким-то преданиями, связанными с первыми отечественными правителями.
Сразу пометим: во всех хазарских источниках русы для авторов – просто русы. Никто не пытается их как-то дополнительно идентифицировать, пояснить, на манер Нестора, кто такие и откуда взялись. Русы для хазар – есть, были, и спутать их не с кем. Ни со славянами, которых хазары облагали данью, ни с аланами, которые частично составляли один из этносов хазарского каганата, ни с представителями полюбившейся нашим патриотам салтово-маяцкой культуры, которыми были, собственно, те же аланы и булгары, которых итильские правители спустили с гор и разместили в Подонье. На то они и «чёрные». Пусть защищают государство от таких же «чёрных» кочевников.
Одним из важных источников такого рода является письмо анонимного хазарского автора, так называемое «письмо из каирской Генизы», хранящееся в Кембридже и потому называемое часто «Кембриджским документом». Письмо написано на иврите, а его автор представляется подданным Иосифа, правившего тогда Хазарией и нам уже знакомого. Слово «подданный» в данном случае обозначает не просто некоего гражданина, а приближённого к царю.
В письме, датировка которого соответствует примерно 950 году, говорится о войне русов с Хазарией, о каковом конфликте, как мы знаем, ничего не известно русской летописи:
Роман [византийский император][злодей послал] также большие дары X-л-гу, царю Русии, и подстрекнул его на его (собственную) беду. И пришел он ночью к городу С-м-к-раю [Самкерц] и взял его воровским способом, потому что не было там начальника [...] И стало это известно Бул-ш-ци, то есть досточтимому Песаху [...] И оттуда он пошел войною на Х-л-гу и воевал... месяцев, и Бог подчинил его Песаху. И нашел он... добычу, которую тот захватил из С-м-к-рая.
И говорит он: «Роман подбил меня на это». И сказал ему Песах: «Если так, то иди на Романа и воюй с ним, как ты воевал со мной, и я отступлю от тебя. А иначе я здесь умру или (же) буду жить до тех пор, пока не отомщу за себя».
И пошел тот против воли и воевал против Кустантины [Константинополя] на море четыре месяца. И пали там богатыри его, потому что македоняне осилили [его] огнем. И бежал он, и постыдился вернуться в свою страну, а пошел морем в Персию, и пал там он и весь стан его».
Много существует толкований и самого письма, и личности неудачливого Х-л-гу, и привязки войны с Византией, и идентификации похода в Персию. Мы к ним ещё вернёмся, а пока пойдём своим родным, освоенным путём – выделим информемы.
Кто там злодей и посылал ли дары – это лирика. Факты же, затронутые в письме, таковы:
- живёт ромейский император Роман, и в его время живёт некто Х-л-гу;
- Х-л-гу является правителем Руси;
- Х-л-гу воюет с Хазарией;
- Х-л-гу воюет с Византией, причём та применяет «греческий огонь», на беду от которого ссылается и русская летопись, описывая, правда, неудачу князя Игоря;
- Х-л-гу погибает, причём хазары знают это наверняка, и знают, где это случилось.
Давайте расшифруем эти информемы.
Злодей Роман - Роман I Лакапин (Ρωμανός Α΄ Λακαπήνος) - существовал и правил империей с 920 по 944 годы. По месту службы характеризуется явным живчиком – то ли унаследовал свойства отца, позванного «Невыносимым», то ли обстоятельства требовали вертеться, как пропеллер у Карлсона.
Пока император Константин VII – наш любимый, хотя и не слишком законный Багрянородный – был мал, и вокруг него каруселила чехарда регентов, Роман добрался до поста великого гетериарха, то есть командовал иностранной наёмной гвардией. Затем выдал свою дочь за императора, затем выслал мать императора в монастырь, затем заставил самого императора назначить себя кесарем. Что это означало в теории, не понимал, похоже, никто, потому что Константина от царства тоже никто не отстранял; но на практике все быстро уловили, что сначала реальным императором будет сам Роман, затем три его сына, а уж потом, если доживёт – законный незаконный Багрянородный. И, в общем. Долгое время это никого не подвигало на экстатические акции протеста, ибо Багрянородный действительно был сыном от четвёртого, не освящённого церковью брака предыдущего императора Льва VI, а Роман - так совпало – был на расправу весьма лют. Причём, судя по всему, явно понимал, в чём сила враждебной аристократии, а потому провёл немало реформ, которые на деле ограничивали её власть над крестьянством.
Много воевал и часто успешно. Но прямых столкновений его с Хазарией не зафиксировано. У Романа было по горло дел на Востоке, где его полководцы успешно громили арабов, отодвинув границу до Тигра и Евфрата, - и теперь эту границу надо было защищать. В общем, ему положительно нечего было делить с хазарами, и захват некоего Самкерца на краю Барбарикума едва ли мог вдохновлять правителя, отбившего больше 1000 крепостей у арабов и персов.
Первое несоответствие.
Именно при нём, при Романе, однако, русы совершили один или два похода на Царьград, закончившиеся подписанием договора, под которым стояла подпись Лакапина:
Равно другаго свѣщания, бывшаго при цесаре Романѣ, и Костянтинѣ, и Стефанѣ, христолюбивыхъ владыкъ. Мы от рода рускаго слы и гостье… -
- и так далее.
Нападение Игоря – и нападение неудачное – фиксируется в других источниках. Весма подробно о нём пишет Лиутпранд Кремонский, посол итальянского короля Беренгария в Византию в 949 году:
В северных краях есть некий народ, который греки по его внешнему виду называют , русиос, мы же по их месту жительства зовём «норманнами». Ведь на тевтонском языке «норд» означает «север», а «ман» - «человек»; отсюда – «норманны», то есть «северные люди». Королём этого народа был [тогда] Ингер; собрав более тысячи судов, он пришёл к Константинополю. Император Роман, услышав об этом, весьма встревожился, ибо отправил свой флот против сарацин и для защиты островов. Проведя в размышлениях немало бессонных ночей, - Ингер в это время опустошал морское побережье, - Роман узнал, что в его распоряжении есть ещё 15 полуразрушенных хеландий, которые народ оставил [дома] из-за их ветхости. Услышав об этом, он велел прийти к нему калафатам, то есть кораблестроителям, и сказал им: «Сейчас же отправляйтесь и немедленно оснастите те хеландии, что остались [дома]. Но разместите устройство для метания огня не только на носу, но также на корме и по обоим бортам». Итак, когда хеландии были оснащены согласно его приказу, он посадил в них опытнейших мужей и велел им идти навстречу королю Ингеру. Они отчалили; увидев их в море, король Ингер приказал своему войску взять их живьём и не убивать. Но добрый и милосердный Господь, желая не только защитить тех, кто почитает Его, поклоняется Ему, молится Ему, но и почтить их победой, укротил ветры, успокоив тем самым море; ведь иначе грекам сложно было бы метать огонь. Итак, заняв позицию в середине русского [войска], они [начали] бросать огонь во все стороны. Русы, увидев это, сразу стали бросаться с судов в море, предпочитая лучше утонуть в волнах, нежели сгореть в огне. Одни, отягощённые кольчугами и шлемами, сразу пошли на дно морское, и их более не видели, а другие, поплыв, даже в огне продолжали гореть; никто не спасся в тот день, если не сумел бежать к берегу. Ведь корабли русов из-за своего малого размера плавают и на мелководье, чего не могут греческие хеландии из-за своей глубокой осадки. Чуть позже Ингер с большим позором вернулся на родину. Греки же, одержав победу и уведя с собой множество пленных, радостные вернулись в Константинополь. Роман приказал казнить всех (пленных) в присутствии посла короля Гуго, то есть моего отчима.
А впоследствии император Иоанн Цимисхий предостерегает Святослава:
Полагаю, что ты не забыл о поражении отца твоего Ингоря, который, презрев клятвенный договор, приплыл к столице нашей с огромным войском на 10 тысячах судов, а к Киммерийскому Боспору прибыл едва лишь с десятком лодок, сам став вестником своей беды. Не упоминаю я уж о его [дальнейшей] жалкой судьбе, когда, отправившись в поход на германцев, он был взят ими в плен, привязан к стволам деревьев и разорван надвое.
Таким образом, Игорь у нас строго историчен, и поход его на Царьград также полностью историчен. Неудачный поход, надо признать. Даже катастрофически неудачный, раз о нём так долго помнили и победители, и побеждённые.
Да, но при чём тут Х-л-гу? Даже не в том дело, что его имя – явная калька с Хельги, а тот, в свою очередь, на Руси превращается в Олега. Недоумение вызывает то, что громкая, известная окружающим народам неудача Игоря приписывается носителю совсем другого имени!
Несоответствие второе.
А вот и третье: Х-л-гу – правитель Руси. А, простите, Игорь тогда кто? Или на руси два правителя? Президент и премьер? Вряд ли. Образованный народ тогда жил в идеологической среде, где вопросы власти были весьма чувствительными. И рассматривались как крайне важные. Если сказано – правитель, - значит, он принимает решения. Роман Лакапин тоже не так чтобы сильно законен – но он правит, а потому хоть и злодей, но император. Словом, непонятное двоевластие.
Ну что же, попробуем разрешить эти противоречия – и снова отталкиваясь не от кабинетных мудрствований, а от науки работы с информацией и понятий о реальной, а не о теоретической истории.
Во-первых, у нас нигде не сказано, что Х-л-гу – тот же Олег, что подписывал договор 911 года. Более того, 30 лет правления – весьма долгий срок, каковой нечасто выпадал смертному в те лихие времена.
Итак, с прежним Олегом мы последовательность разрываем.
Во-вторых, мы не знаем, когда Игорь стал реальным правителем Руси. Летописную хронологию мы с полным основанием отвергаем, а значит, у нас остаются косвенные данные. А они нам говорят следующее.
В договоре Игоря с греками 944 года упомянут только один ребёнок Игоря – Святослав. Есть племянники, но это сейчас неважно. В те детообильные времена этот факт мог значить только одно: Игорь сам ещё крайне молод, и успел нажить с Ольгою только одного сына.
Об этом же говорит и упоминание, что Святослав был настолько мал, что её не мог бросить копьё дальше ушей собственного коня. В то же время мы знаем две вещи: тогдашнее копьё весило под 2 кг, а нынешний тренированный мальчик 12 лет бросает нынешнее лёгкое (800 г) копьё на 20-25 метров. Путём несложных подсчётов, которые я тут приводить не буду, можно убедиться, что поднять и бросить то копьё хотя бы на 2-3 метра мог мальчик не младше 5 и не старше 7 лет. Младше 5 лет, собственно, и на коня не сажали, да и копьеца едва ли такой шкет осилил бы вообще поднять. А ребёнок мужеска полу старше 7 лет в состоянии бросить снаряд дальше. Поскольку копьеметанием Святослав занялся в 946 году, он, следовательно, 940 года рождения.
Третий момент – жизнь Ольги, жены Игоря. Она преставилась в 969 году, имея на руках трёх малолетних внуков и сына-оторву где-то в Болгарии. Судя по тому, что в 978 году Владимир действовал как вполне взрослый человек, да к тому же уже имел сына Вышеслава, то младший сын Святослава родился в районе 958 - 960 гг. Его старшие братья – соответственно, ненамного раньше. Следовательно, и бабушка их Ольга достаточно молода – года 920-го. И Игорь, если он не персонаж с картины «Неравный брак» - а он не персонаж, ибо других детей у него нет, и он просто не успел завести братьев Святославу – сравнимого с нею возраста.
Таким образом, нет ничего невероятного в предположении, что Игорь именно и стал великим князем Руси в 941 году, причём стал благодаря событиям этого самого года, точнее – неудаче похода на Царьград.
Правил он затем недолго и несчастливо, но это уже другая тема.
Тогда наш зажатый между шестерёнками двух великих держав того времени Х-л-гу оказывается предшественником Игоря. Скорее всего, отцом, а не сюзереном одного из русских «подконунгств» на территории Руси – ибо слишком молод Игорь для получения собственного конунгства обычным путём. А полное признание прав малолетнего его сына на стол Киевский, да с регентством жены при этом, да спустя всего несколько лет после данных событий – показывает, что Русь уже стала регулярным государством с уважаемым порядком престолонаследия.
Пожалуй, одна лишь грубая ниточка в этой стяжке присутствует: с чего бы Х-л-гу быть отцом Игоря. А с того клубочка эта ниточка, где оба они названы вождями войска и организаторами нападения.
Конечно, можно предположить, что глупый иудей всё перепутал. Но сомнительно. Во-первых, глупый иудей – само по себе оксюморон. Во-вторых, эпизод с Х-л-гу – лишь эпизод среди нескольких текстов по разным поводам, и там подобных грубых ошибок не замечено. В-третьих, автор – человек явно информированный, знающий подробности и боевых действий, и переговоров с русами, и смерти главного героя. Так что либо надо отвергать всё письмо целиком, - а это тяжело сделать, ибо –
- Кембриджское собрание из Генизы содержит фрагменты пяти писем от Хасдая ибн Шапрута и к нему, разбросанные по трём разным рукописям… Три из этих писем касаются столь частных вопросов, что трудно заподозрить подлог, -
- либо как-то умещать несчастного Х-л-гу в прокрустово ложе анализа с заданными граничными условиями.
Между тем, чтобы это сделать, вовсе не обязательно отрубать ноги одному из свидетельств. Как раз предположение, что Игорь был сыном и наследником Х-л-гу, разрешает эту коллизию.
Да, нападение они организовывали вместе. Но во главе Руси стоял Х-л-гу, а Игорь был на вторых ролях. Однако в выживших-то остался он один! И таким образом автоматически в глазах окружающих становится вождём и Руси, и несчастного похода.
И косвенно такое построение подтверждается самими русскими летописями!
Как мы уже знаем, они в своей начальной части недостоверны в датах и сроках – первый автор в ужасе перед неоглядным морем годов, на которые у него нет событий, как мог, заполнял эти пустоты. То растягивая дела одного года на несколько, то ставя событие в ту годовую клеточку, когда его на самом деле не было, то прямо додумывая детали биографий действующих лиц.
Но! Этот автор не лгал! Он мог, например, сообщить о нападении русов на Царьград с такими выразительными деталями, которые сами по себе говорят о правдивости рассказа:
И приде къ Цесарюграду, и грѣци замкоша Судъ, а городъ затвориша. И вылѣзе Олегъ на берегъ, и повелѣ воемъ изъволочити корабля на берегъ, и повоева около города, и много убийство створи грѣком, и полаты многы разбиша, а церькви пожьгоша, А ихъже имяху полоняникы, овѣхъ посѣкаху, другыя же мучаху, иныя же растрѣляху, а другыя въ море вметаша, и ина многа зла творяху русь грѣком, елико же ратнии творять.
И повелѣ Олегъ воемъ своим колеса изъдѣлати и въставити корабля на колеса. И бывшю покосну вѣтру, успяша парусы с поля, и идяше къ городу. Видѣвше же грѣцѣ, убояшася, и ркоша; выславше ко Ольгови: «Не погубляй город, имемься по дань, якоже хощеши».
Да, в итоге оказывается, что такого яркого нападения не знают византийские летописцы и историки. Но наш автор в другом месте сообщает и о том, что греки знают:
Иде Асколдъ и Диръ на Грѣкы, и приде въ 14 лѣто Михаила цесаря. Цесарю же отшедъшю на агаряны, и дошедшю ему Черное рѣкы, вѣсть епархъ посла ему, яко русь идеть на Цесарьград, и воротися цесарь. Си же внутрь Суда вшедъше, много убийство християномъ створиша, и въ двою сту кораблий Цесарьград оступиша.
Внутрь Суда – это внутрь залива Золотой Рог. То есть Олеговы «корабли на колёсах» - иными словами, волоком – были переведены по суше ещё в 860 году. И событие по каким-то причинам расписано на две даты и двух исполнителей. Но само по себе оно было! И в деталях сходится с тем. Дают нам другие источники.
Правда, дальше наш автор подвирает:
Цесарь же одва в городъ вниде, и с патриарьхом Фотиемъ къ сущий церкви святий Богородици Вълахерни всю нощь молитву створиша, такоже божественую ризу святыя Богородица с пѣсьнѣми изнесъше, в рѣку омочиша. Тишинѣ сущи и морю укротившюся, абье буря с вѣтром въста, и волнамъ великымъ въставшим засобь, и безъбожных руси корабля смяте, и къ берегу привѣрже, и изби я, яко малу ихъ от таковыя бѣды избыти и въсвояси възвратишася.
Но это не он подвирает, а греческие анналы, в которых была сделана попытка задним числом приукрасить события.
Так вот. Понятно, что во времена Олега и Игоря летопись ещё не велась, и всё, чем оперировал Нестор, сводилось к устным преданиям, воинским песням и былинам и отдельными византийскими хрониками, которые тем или иным образом попали в его руки. Поэтому годовым ошибкам удивляться не приходится, но в целом, как уже сказано, Нестор не врал.
Не вдаваясь в детали скрупулёзных и воистину великих исследований выдающихся историков А.А. Шахматова и М.Н. Тихомирова, отмечу также, что самый первый летописный свод, по данным первого, был создан в 1090 годах, и из уцелевших списков ближе всего к нему Новгородская Первая летопись (НПЛ), а в основе её начальных статей, по мнению второго, лежит некое «Сказание о русских князьях» X века.
И вот что в НПЛ, что в Повести Временных лет смерть Олега отнесена хоть и к разным годам, но везде происходит после памятного похода на Царьград. И в обоих случаях она чудесна – от укуса змеи. Но только ПВЛ помещает его могилу на киевской горе Щековица, где, собственно, никакой могилы не было найдено никогда, а НПЛ датирует смерть Олега 922 годом, то есть на 10 лет позже, нежели ПВЛ. Затем она «перемещает» князя в Ладогу, но при этом помечает, что признает, что иные говорят, будто он умер где-то за морем.
Иными словами, на языке информем это означает, что летописец на самом деле не знал, где и как погиб Олег, а для своих построений использовал некие былины и легенды, - возможно, в частности, какой-то аналог саги об Орваре Одде. Не знал именно из-за того, что тот погиб где-то за морем. А «могила» князя в Новгороде «появилась» как раз в период между составлением первого свода о первых князьях и окончательным оформлением ПВЛ. Потому, несмотря на ряд обнаруженных в Киеве богатых захоронений, «Олеговой могилы» здесь нет. Тем паче, что и захоронения первые собраны на Старокиевской горе, а не на Щековице. Зато такой топоним есть у Ладоги – столь же, впрочем, легендарного характера.
Остаётся понять, что же случилось с Олегом сначала возле Константинополя, а затем – где-то «за морем».
Итак, по наущению византийского императора Романа он нападает на хазарский город С-м-к-ра или иначе Самкерц. Под ним большинством историков принято понимать Тмутаракань. Некоторые, правда, отстаивают версию, что это Керчь, но сам хазарский властитель Иосиф называет отдельно —
- С-м-к-р-ц — Самкерц –
- и-
- К-р-ц — Керчь.
Таким образом, Олег нападает на Тмутаракань - Тамань и отбирает её у хазар.
Зачем он это делает, кстати?
А затем, что, похоже, у русов тут были давние и большие интересы.
