Для «небывших» русы упоминаются уж в слишком многих независимых друг от друга источниках.
Поправлюсь, впрочем: источников-то мало, ужасно меньше, чем хочется… но для того, чтобы заметить наличие исторического бытия русов, их вполне достаточно.
Упоминают этих людей время от времени древние авторы. И о деяниях их рассказывают – подчас чрезвычайно достославных. Например, Константинополь едва им в руки не падает. Или они Севилью в Испании опустошают. На Кавказ регулярно наведываются – и народ там стонет от них. Наконец, в Болгарии воюют с Империей – и источники, что древнерусские, что византийские, рисуют вполне согласную картину. Хоть и базируются корреспонденты по разные стороны фронта.
Так в чём вопрос? Источникам не верим?
Нет. Верим. Но не всем.
Конечно, отделов записи актов гражданского состояния в древние времена не существовало – впрочем, в том, что касается актов рождения народов, таковых не существует в принципе. Но для тех эпох роль старательных барышень в регистратуре вполне надёжно играют летописи. Не то чтобы их авторы непосредственно фиксировали первое «уа-уа» нового этноса – но они практически всегда отмечают «ой-ой» старых.
Когда новичок пробует на них свои зубки.
Собственно, иначе в тогдашней истории практически и не бывало. При отсутствии телевизоров и журнала «Вокруг света» сведения о далёких племенах почерпнуть было неоткуда. Да и незачем – полно было более актуальных задач, нежели абстрактное познание. Новый народ замечали тогда, когда он вписывал свою строку в кровавый баланс человечества. Особенно, когда почерк яростный, с нажимом, с кляксами – кровью:
В лето 6732…Том же лєтє, по грєхомъ нашимъ, придоша языци незнаеми, их же никто же добрѣ ясно не вѣсть, кто суть, и отколѣ изидоша, и что языкъ ихъ, и которого племени суть, и что вѣра ихъ. И зовуть я татары, а инии глаголють таумены, а друзии печенѣзи. Ини глаголють, яко се суть, о них же Мефодий, Патомьскый епископъ, свѣдѣтельствует, яко си суть ишли ис пустыня Етриевьскы, суще межю встоком и сѣвером. … Мы же их не вѣмы, кто суть, но сдѣ вписахом о них памати ради русскых князий, бѣды, яже бысть от них. /*/
Это из повествования о битве при Калке, где «языци незнаеми» разгромили русское войско вдребезги -
- а князи Русстии идоша и бишася с ними . и побєжени быша от них . и мало ихъ избы от смерти -
- и где, собственно, и кончилась тоже кровавая, но в представлении потомков – золотая эпоха Древней Руси.
В общем, познакомились.
Явление неведомых гостей, подающих визитки в виде сабельных ударов, - дело в истории распространённое. Несколько ранее, были неприятно удивлены готы: жили себе, мирно развлекались налётами на Римскую империю – а тут нате: на них набросились незнакомые, но явно нецивилизованные гунны. А поскольку готы таить свою проблему от международного сообщества не стали и немедленно бросились под крылышко к той же Империи, - то оная и произвела первый акт записи гражданского состояния новой этнической общности - гуннов.
И вот тут мы приходим ко второй форме засвидетельствования бытования народа. А именно к документам. Прежде всего к летописям.
Что же нам говорит русская летопись о русах?
Много чего она говорит. Перефразируя слова легендарного дона Рэбы, летописные версии могут рассказать что угодно. Что русы ходят на руках и что русы ходят на боках. Э-э…
Впрочем, почитаем.
Начинается с всемирного потопа:
По потопѣ бо 3-е сынове Ноеви роздѣлиша земьлю: Симъ, Хамъ, Афетъ…
…
Въ Афетови же части сѣдить русь, чюдь и вси языцѣ: меря, мурома, всь, мордва, заволочьская чюдь, пермь, печера, ямь, югра, литва, зимигола, корсь, лѣтьгола, либь. Ляховѣ же, и пруси и чюдь присѣдять к морю Вяряскому. По сему же морю сѣдять варязи сѣмо къ вьстоку до предѣла Симова, по тому же морю сѣдять къ западу до земли Агаряньски и до Волошьскые. /*/
Что видим?
Загадочно построена фраза: «русь, чудь и все языки». Странное то ли противопоставление, то ли перечисление. Тянет к лексическому блуду - объявить «языцѣ» язычниками и тем вернуть логику этому куску. Но, к сожалению, для язычников в ПВЛ есть вполне нормативное употребление – «погани». Так что придётся ограничиться переводом: «русь, чудь и все народы» - хотя это тоже приводит к непростым вопросам. Как то: а кто такая «чудь», чтобы её равнять с «русью»?
Ответов на эти вопросы, собственно, нет. Можно было бы предположить, что под «русью» имеются в виду все вошедшие в состав Древней Руси славянские племена, а под «чудью» - не вошедшие в её состав финские народы. Но список «всих языцев» заставляет отказаться и от этого здравого предположения: если меря, мурома и весь в состав Руси входили, то не менее финноязычные мордва, печера, зимигола и прочая «либь» - никак.
В общем, загадка. Или путаница. Или загадка из-за путаницы.
Но дальше – больше:
Афетово же колѣно и то: варязи, свеи, урмане, готѣ, русь, аглянѣ, галичанѣ, волохове, римлянѣ, нѣмци, корлязи, венедици, фряговѣ и прочии, присѣдять от запада къ полуденью и съсѣдятся съ племенем Хамовомъ. /*/
Здесь снова появляется «русь» - вторая, будто одной мало. Что за притча?
Вывод: врезка. Грубая, аж в глаз бьёт.
Зачем, для чего?
Да ясное дело: чтобы хоть куда-то определить русов! Летописец ведь явно пребывал в том же недоумении, что и нынешние историки: русы есть - но в то же время явились ниоткуда. Потому он и попытался – и не раз! – обозначить этих загадочных людей хоть через что-то известное. А что для тогдашнего христианского автора самое известное в происхождении народа, если ничего определённого об оном происхождении не известно?
Ной. Старик Ной был этим самым общим знаменателем для всех людей. Он один спасся после Потопа. И три его сына. И они – это всем известно – поделили землю между собой. И как поделили – тоже известно.
Ну, а поскольку русы вроде как свои – они, значит, из Иафетовой части. А за детализацией к кому другому обращайтесь, я же более точных сведений не имею, скромно намекает летописец.
Но поскольку позднейшим переписчикам-соавторам летописей подобная скромность показалась не соответствующей историческому предназначению их труда… или политической задаче дня, сформулированной актуальным на тот день князем или царём, -
- то и возникали соответствующие вставки и поправки в части их происхождения. Нельзя же, в самом деле, допустить, что род славных правителей Руси опирается на пустоту!
Характер этих вставок легко определяется из стратиграфического анализа текста летописи.
Например: если в этих самых перечислениях того, что входит в Иафетову часть, отчленить географическую номенклатуру от этнической, то мы увидим деление на неравные доли. В одном месте – страны, в основном входящие в состав Византии, а в другом – народы, живущие в Западной Европе. Почему так нелогично?
Ларчик, думаю, открывается просто. В основе летописного географического обзора поначалу лежал список явно византийского происхождения, где разъясняется порядок подчинённых и сопредельных территорий. И в составе одной из византийских хроник – точнее говоря, учёные убеждены, что это были так называемые «Хроники» Георгия Амартола - список этот попал на Русь.
Кстати, для дипломатии той поры – документ необходимый и неизбежный, камень в фундаменте тех или иных территориальных разборок.
А дальше словно собственными глазами видишь, как сменяющие друг друга соавторы ПВЛ старались привести свои сведения в соответствие с уже заданным каноном. Всё здорово, говорит себе отечественный переписчик-дополнитель, - но где же мы, русы? Мы что, в состав цивилизованного человечества вовсе не входим? Приходи любой и забирай всё? Непорядок! Могучая держава, а в международной номенклатуре не значится!
И переписчик вносит в официальный византийский перечень знакомые ему на данную историческую эпоху страны… а стран-то нету! Живёт себе чудь или там корсь, а как это место звать – в каноне не обозначено.
И начинается дорисовывание пространства:
…и рѣку Тигру, текущюю межи Миды и Вавилономъ; до Понетьского моря, на полунощныя страны, Дунай, Днепръ и Кавькасийскыя горы, рекше Угорьскыя, и оттуда, рекше, доже и до Днепра, и прочаая рѣкы: Десна, Припеть, Двина, Волховъ, Волга, иже идеть на въстокъ, въ часть Симову. /*/
Тигр-то, конечно, течёт меж Мидией и Вавилоном, но старина Иафет не знал, что в его владениях ещё и Днепр имеется! И Дунай. С горами чуток подзапутались: то ли Кавказские, то ли Карпатские. Но даже и неплохо получилось – ещё разок Днепр упомянем. А также, чтобы два раза не ходить, Десну, Припять, Двину и так далее. Включая Волгу, которая течёт на восток, к народам Симовым.
Отметим: Волга летописцу известна только до тех мест, где она поворачивает на юг. Это регион между Костромой и Нижним Новгородом. При самом большом великодушии можно «дотянуть» Волгу на восток до Казани, где она безусловно поворачивает на юг. А это и есть уже «предел Симов» - территория тогдашней Волжской Булгарии.
Ладно, признаёт летописец, не наша там уже территория. Да и ладно, не очень-то хотелось. Всё равно там, народишки подобрались, по мнению русских, неладные. Оторви и выбрось. Так что за Волгой для нас земли нет. Пускай Бог разбирается там с Симовыми наследниками.
Так, географию подрисовали. Теперь этногеографию впишем – то самое –
- сѣдѧть Русь Чюдь и вси ӕзъıци… /*/
Теперь следующий переписчик недоволен: а ляхи и прочие пруссы где? В реальности есть, а в летописи где они?
«Не знаю никаких пруссов с ляхами», - мог бы ответить ему первый соавтор. И прав был бы: не знал он их – частью они ещё не сформировались они в тот этнос, что был известен последующим переписчикам, частью не входили в те годы в ареал русского географического познания.
Ничего, справимся и с этой проблемою. Да, так вот: сидят они вдоль Варяжского моря, старательно вписывает анахорет-преемник. Заодно и чудь вписывает. Сидит ведь чудь? Сидит. Вот и ладушки.
А время идёт. Контактов всё больше, народов тоже. Надо бы и их как-то расставить в имеющейся системе координат. А её-то и не хватает. Когда Ной между сыновьями землю делил, про Варяжское море не знал ничего! Не беда, поправим. Море-то есть!
Заодно и народы к нему пристроим, которых Иафет не знал, но которых зато знает летописец.
В Англии – англы. Но! И - даны. Датчане. Своя область даже у них – Дэнло. Итак, Англия плюс Дания. Но ещё у данов – владения в свеях. В Швеции, то есть. А свеи с урманами, норвежцами нынешними вечно что-то делят. И с теми же данами. А дальше – само Варяжское море – опять же даны, свеи, урмане, готе ходят.
А дальше? Там же русские земли!
Вот именно.
Поясню. Как раз на будущих – а для летописца современных ему - русских землях люди скандинавского корня явно сидели в Ладоге, под Новгородом, под Смоленском. А также – внимание! – между Ростовом и Ярославлем! У той самой Волги-матушки. А уж за ними начинались земли волжских булгар и прочих «народов Симовых».
Во всяком случае, археология подтверждает однозначно: жили там люди скандинавского происхождения.
А русы тогда кто? Русов опять потеряли!
И летописец начинает искать варианты их отнесения к какому-либо этносу. Опираясь, судя по всему, на какие-то устные сказания своего времени.
В частности, относит русов к варягам.
Но кто такие варяги?
