Далее. Пошли ли делегаты за наёмниками или же действительно решили позвать нейтрального правителя, опирающегося на самую грозную по тем временам вооружённую силу, - вряд ли мы уже узнаем надёжно. Логика, как мы видим, говорит за то, что призвание, мягко говоря, маловероятно. Но можно предположить, что банда озверелих наёмников вышла из-под контроля и захватила власть.
Что же, посмотрим, могло ли так быть.
Итак. В каждой войне есть свой бенефициарий. Не обязательно тот, кто вонзил меч в горло последнему врагу – войны, бывает, заканчиваются и ничейным результатом. Но бенефициарий в них бывает всегда. Тот, кто получил при любом исходе наибольшие выгоды.
В нашем случае очевидно, кто начал процветать после описанных в летописи событий:
2 период (VI-VII яруса; около 865-920-е гг.). Пожалуй, именно в это время Ладога наибольшим образом напоминает североевропейские центры типа Бирки и Хайтхабу. Расширяется площадь поселения, вокруг него формируется некрополь, в котором представлены разнотипные погребения. Наиболее ярким памятником является норманнский могильник в урочище Плакун, единственный в своём роде на территории Руси. Рядом раскопана большая насыпь, отличная от сопок и содержавшая помимо кремаций камерное погребение воина с конями на вершине. Аналогии насыпям Плакуна уводят на юг Скандинавии. Норманнские древности отчетливо просматриваются на общем фоне культуры поселения. … Открытый раскопками Е.А.Рябинина и В. И. Равдоникаса дворцовый комплекс свидетельствует о наличии в Ладоге резиденции первых Рюриковичей или их наместников. /222/
И снова - то же самое в Изборске и Пскове:
…во второй половине IX в. (после 860 г.) посёлок резко (в течение нескольких десятилетий) вырос, достигнув к середине Х в. площади приблизительно 12-15 га. Очевидно, что рост территории поселения связан со значительным (в 5-7 раз) увеличением числа жителей. Ни о каком демографическом взрыве говорить не приходится: значительная часть населения, безусловно, сформировалась за счет переселенцев-иммигрантов, причем среди них, безусловно, присутствуют выходцы из Скандинавии. /62/
К любопытным выводам приводит анализ количества серебра, приходящего в на Русь и в Скандинавию, сделанные нашим историком Г.С.Лебедевым. В частности, -
- нижняя точка серебра в России и Скандинавии – между 880 и 890 г. Их количество вновь растёт в 1-м десятилетии Х в., -
- говорит он. А в другом месте он же свидетельствует:
Начиная с 860-х гг. фиксируется регулярное, резко возросшее по сравнению с предшествующим временем, поступление восточных монет в Скандинавию. Данное наблюдение, очевидно, свидетельствует в пользу того, что первые династы создали для восточной торговли, которая проходила через Ладогу, особо благоприятные условия. /238/
Итак, бенефициарий обрисовался – это скандинавы, так сказать, скандинавские. Тот, кто назван именем Рюрика, поначалу имел тесные связи со Скандинавией, откуда получал воинов и куда направлялись денежные потоки от завоёванного транзитного пространства. И лишь постепенно, со временем новая скандинавская сила «обрусела», принужденная экономикой, как и прежние завоеватели, находить статус вивенди с местными элитами. Ибо без них мы возвращаемся к уже обрисованной ситуации, когда для достижения тех же экономических результатов захватчикам надо было обращаться в последовательных оккупантов – а сил на это не было.
Не из этой ли вечной дилеммы и вечная судьба Приволховья – время от времени переживать интервенции и затем пережёвывать интервентов, превращая их в русов? То есть, повторюсь, - всё в тот же местный элемент местного общественного и экономического биоценоза, пусть и скандинавского первоначально происхождения.
Да отсюда! Отсюда и различение местных русов от пришлых варягов, которые после закрепления русского контроля над этими территориями могли становиться только наёмниками у русов. Отсюда и беспомощные попытки летописи объяснить статус и происхождение русов и варягов, ибо с точки зрения летописцев и те, и другие были одного корня, но оказались в разной социальной роли.
Именно очередным переходом очередных находников в русский статус и объясняется последующее оскудение денежного потока в Скандинавию. «Теперь это – моя добыча», - заявил осознавший себя хозяином Шер-Хан и стал забирать всё серебро себе.
Судя по материалам раскопок в Ладоге, конунгство это окончательно окрепло как раз в 890-х годах. Символом чего можно считать построенный в городе в 894 году «большой дом» из частей разобранных судов.
Таким образом, пресловутое «призвание» является лишь элементом некоего культурного или даже литературного континуума. Даже если летописец описывал времена 860-х годов, сам Рюрик – как он описан – явление очевидно излишнее. А значит, вставное. Нужное для политического обеспечения задач 1060-х годов. Когда действительно «встал род на род», и необходим был призыв некоего сильного князя, который «судил бы и рядил по праву».
