А то неясно покуда, каковы намерения бонапартовы. По всему решить он должен на Петербург идти. Тут и местность остзейская, с иными нашими в сравнении европейская почти, и операционная линия близко к морю пролегает, армию снабжать легче, и фланг левой прикрыт морем же. Да и идти до Петербурга всего ничего.
Но надо отдать должное министру военному – умело он армии расположил. Не в том, конечно, смысле, как о том Пфуль розмысл делал – буде ударит Наполеон на первую армию, будет вторая ему в тыл устремляться, а коли и на вторую ему сил хватит, то третья на его тылы обрушится. Тут Барклай, похоже, идею взял, да содержание другое влил. Он вообще грамотный генерал, справедливо Государь его произвёл в генералы-от-инфантерии, хоть и обидел тем больше четырёх десятков ранее Барклая в генерал-лейтенантский чин произведённых. Ох, чует сердце, скажутся ещё обиды эти в армиях наших! Но по мнению моему, один из самых грамотных командиров наших Барклай. Багратион – герой, но рубака, его стихия – бой лицом к лицу. Стратег он слабый, в отличие от Барклая. Этот ведь именно в стратегических видах, чувствую, с таким расположением армий наших согласился. Багратион бы выстроил всё в линию, да стал бы и дожидаться, когда Наполеон на него нападёт. На поле брани чтобы победу обрести. Или пасть со славою. Его справедливо считают одним из лучших генералов наших, но таковой он отнюдь не в видах войны с Наполеоном. Этот корсиканец, надо отдать должное, хоть от сражений тоже не бегает, но сперва искусными манёврами стремится загнать армию неприятельскую в невыгодное или вовсе безвыходное положение. Вспомнить хоть несчастного Мака, коего он окружил в Баварии и к сдаче принудил, донеже я к нему не успел. Аустерлицкое поражение наше тож: говорил я австриякам, что не будет Бонапарт дожидаться окончания их передвижений, сам нападёт. Нет, что им старика русского слушать – они же сами полководцы европейской школы! Да ц… наш им в рот глядел. Вот оно и вышло-то по-моему, а вернее, по-бонапартову: как не хотел я Праценские высоты очищать, а куда ж от приказа государя-императора денешься! И только сошли мы, как вот они, французы!
А ведь хулил, хулил меня князь Пётр за отступление то Дуная вдоль! Да не обижаюсь я: внятно же, что суворовскому ученику, коим он себя считает, только наступать надобно! Армию врага встретить, разбить и со славою дальше жить! А не поймёт того, что ныне армию вражескую не молодецким ударом разбить надо, а движением искусным её туда завлечь, где она не разбитою быть не может! Батюшка Александр свет Васильевич тоже ведь не напролом ходил, а манёвром быстрым там оказывался, где не ждут его! Тако ж и Наполеона можно скорее учеником Суворова назвать, ибо похоже он действует.
А вот Барклай, видно, что понял сие. Одною расстановкою сил наших он Бонапартию как раз для манёвра ноги и связал. Пусть Пфуль и расписал уводить Первую армию в ловушку Дрисскую, где Наполеон осаждать её должен, дожидачись, покуда армия князя Петра ему в спину ударит. А ну-т-ка, Наполеон не столь дурак окажется, да против Второй армии заслон многочисленный выставит? И будут наши армии в двух окружениях сидеть, как турки у меня под Слободзеей!
Ну да грамотных офицеров и возле Императора немало осталось, воспротивятся плану сему гибельному. И тогда как раз Наполеон в ловушке стратегической оказывается. На Петербург идти он не может, покуда на боку его правом армия Барклая висеть будет. Хоть и много сил у Бонапарта, да против ста тридцати тысяч барклаевых простым заслоном не отгородишься. Как минимум равноценные силы выставить надо. А тогда на Петербург мало войск останется.
Значит, разбить надо Барклая допреже всего. Ан тут князь Пётр на боку правом повисает! И противу него корпус изрядный выделить надо! И вместо кулака одного у Бонапартия пятерня расставленная. Уже не по плану его война пойдёт.
Одного только не избежать никак – равнозначно войскам нашим отступать предстоит. А вот куда надумают вести армию в ставке нашей, про то, боюсь, там и сами ещё не ведают.
Тем паче торопиться надо. В ставку не зовут меня, да и ждать того от Ал… невместно. То-то вон знатно наградил меня за мир Бухарестский, хоть и объявил о том широковещательно! В рескрипте том стояло, что из армии меня отзывал: «Для награждения за все его знаменитые заслуги». А то не донесли уже мне другие слова его: «Кутузов не отнёсся с должным вниманием к весьма важному предмету»! Ну… не отнёсся. Ибо не сей предмет важен, Государь-батюшка! Посмотрел бы я, как любимец его Чичагов выколотил бы из турок границу по Серету, да союз антифранцузский, когда и слепому ясно, что вот-вот война между Россиею и Франциею случится! Что бы Туркам тогда осталось? Прервать переговоры и мире, столь им нелюбезном, да держать войски наши противу себя, даже не дерясь. Наполеон бы и так отблагодарил, покамест мы и против него с голою задницею стояли, и противу османов армию держали б…
Да не ему ведь и служу, то промеж нас ведь сразу ясно стало, ещё когда после того последнего ужина у Павла известие случилось, что убили его. А сколь бледен Александр на ужине том сидел! И внятно ему, что ведома мне роль его в смерти батюшки…
Но и в Петербурге можно будет на дело повлиять. Всё ж и отставной, а из первых я генералов российских ныне. Прислушаются к мнению моему…
