Я же тем временем целодневно рассылаю и получаю депеши, читаю, диктую, распоряжаюсь. Потихоньку штаб свой личный на подвижную стезю перевожу, чтобы на самом быстром ходу работа велась, ровно в кабинетах.
Направил вот Ростопчину требование дать обстоятельные сведения о резервах, отдал приказ Милорадовичу двинуться к Дорогобужу для усиления главных сил. Ежели выполнят они то, что обещали громогласно – в особенности Ростопчин; Милорадович просто ведёт к армии свежие полки, - то ежели и не «вторая стена», как московский генерал-губернатор хвастает, то хотя бы знатное подспорье для выравнивания численности войск наших с Наполеоновыми получилось бы, чая. Но поскольку надёжных сведений о резервах сих нет, то пока не приказываю ничего Чичагову и Витгенштейну.
Последнего, впрочем, поощрил к дальнейшим трудам оборонительным, ибо и впрямь хорош генерал сей в обороне оказался: цепок и упрям. Блеска в движениях войсковых не показывает, зато ворочается близ Полоцка так славно, что целых два корпуса Бонапартовых перед собою крутит, не давая их противу нас направить. Так что написал ему: «На сей раз не имею я ничего поставить вашему сиятельству в дальнейшем предмете, как продолжением похвальных действий ваших защиту Псковской дороги к С.-Петербургу». Но присовокупил, что сие – лишь до прибытия моего к армия, каковое «может дать другое направление действиям вашим, о чём я в своё время не оставлю вас известить...» Заодно подчинил ему Меллера-Закомельского: «В сей столице постановленной мной г. генерал-лейтенант Меллер-Закомельской начальствует ополчением С.-Петербургских сил и средствами, к защите его клонящимися, следовательно, и сношения ваши прямые с ним быть должны». Витгенштейн – герой ныне во мнении общественном, полезно чрез подарок сей малый отношения наши с ним добрыми иметь стать.
При армиях наших западных дела идут порядком прежним. Противник наступает, они пятятся. Барклай по исполнении марша ночью и частью рано утром остановился у Дорогобужа, Багратион, не¬сколько уступом назад,— у Бражино. Барклай весьма предусмотрительно выдвинул на правый берег Днепра и превесьма предусмотрительно противу итальянского корпуса вице-короля.
Радует весьма, что оба независимых арьергарда наших – Платова и Васильчикова – вполне удачно держатся в прежнем расположении на линии р. Ужи и обороняют главным образом переправы. Хотя и плохо, что арьергарды сии друг от друга командующими своими отделены: последнее дело сие, когда войски смежные от разных командиров приказния получают.
Французы, по донесениям, стягиваются на противном берегу; пытались прощупывать оборону нашу фланкёрами, но до 5 часов пополудни ничтоже смогли. Впрочем, замечена была ведетами нашими их подготовка к обходу обоих флангов арьергарда. Успеют ли они что в этом отношении предпринять сего дни – неясно; но, во всяком случае, день отдыха для армий арьергарды наши обеспечили. В то же время кто-то разумно дал приказ к вечеру отводить пеший арьергард Розена от р. Ужи и стать, не доходя семи вёрст до Дорогобужа, чем обеспечивал бы связь между армиями и арьергардом, в состоянии будучи прикрыть первых и принять в себя вторых. Однако иррегулярная кавалерия наша столь удачно отражала покушения неприятельские, что тот, едва дошед до сильных позиций Розена, уже не пробовал даже атаковать их. Из реляции барона явствует, что в этот день «Донские казачьи полки останавливали и отражали смелыми атаками и действием донских орудий сильное неприятельское наступление» и что под конец «неприятель, сильно отражаемый донскою артиллериею и донскими полками, остановился».
Когда иррегулярный арьергард атамана Платова находился уже «в полном отступлении», арьергард генерала Васильчикова оставался ещё на прежнем своём месте, у правого берега реки Ужи; только когда часть французского авангарда в составе пехоты, кавалерии и артиллерии, переправилась через Ужу и начала огнем своих стрелков и артиллерии сбивать части казачьего отряда генерал-майора Карпова 2-го, что произошло в исходе пятого часа пополудни, тогда арьергард генерала Васильчикова стал отступать по старой Смоленской дороге.
ПРИМЕЧАНИЕ НА ПОЛЯХ. Впрочем, Барклай в Дорогобуже решил не останавливаться. Как следовало из письма его Витгеншетйну от сего дни, он «решился на выбранной позиции дать генеральное сражение неприятелю; но он, не желая в оное вступать, послал сильную свою кавалерию обходить мои фланги с тем, чтобы прибыть в Вязьму прежде моего туда прибытия и совершенно мне отрезать Московскую дорогу». Как сообщает далее Михайло Богданович, «дабы предупредить сие злое неприятельское намерение, я решился сего числа ночью из Дорогобужа выступить и следовать к Вязьме, где, выбрав позицию, которую велю укрепить полевыми укреплениями, буду ожидать там атаки неприятельской».
Я нахожу соображения сии основательными; но представляю, как вновь бесится князь Пётр!
Кроме сего, прошли арьергардные бои войск 3-й Обсервационной армии при Крымно, Любомле и Выжве. Отряд под командой генерал-майора Чаплица отразил австрийские войска генерала от кавалерии князя Шварценберга при деревне Крымно, а отряд графа Ламберта выгнал саксонский авангард из Любомля.
Ничего примечательного; разве что отметить вновь хитрость казачью Донских полков. В 6 вёрстах от местечка Любомль, у находившейся при дороге «Каменной корчмы» казаки встретили неприятельский наблюдательный пикет и после перестрелки бросились на него в атаку, всячески стараясь «привести в действие» стоявшие за пикетом два неприятельских эскадрона – «чтоб подвести их под засаду, за лесом находящуюся, но оные эскадроны с места не трогались».
Тогда в спектакль сей включился граф Ламберт: двинул вперёд свою кавалерию, Донской казачий войскового старшины Власова 2-го полк послал скрытно по лощине во фланг этих эскадронов, а 75 охотников Татарского уланского полка направил в атаку по дороге.
Этот манёвр был исполнен хорошо и, как доносят, «большая часть оных эскадронов захвачена была в полон».
Сего австрийцы не снесли: из Любомля прибыли 4 австрийских эскадрона с 4 конными орудиями. Они направились против правого фланга отряда генерала графа Ламберта, немедленно открыли по нём огонь и начали было уже теснить его, но генерал граф Ламберт, невзирая на это, подвинул вперёд всю кавалерию с левого своего фланга. Обнаруживши австрийскую пехоту, залёгшую в кустах, выбили её огнём пушек конной №12 роты.
Сие позволило податься вперёд всей нашей кавалерии, коя в версте от Любомля обнаружила неприятельские силы в силе 2 батальонов пехотных, 8 эскадронов саксонских гусар, 4 эскадрона австрийского легкоконного полка и 8-орудийную батарею. Хотя та открыла немедленно огонь, отряд Ламберта навалился на противника и вынудил его отступить. По показаниям пленных, генерал Ренье находился при этом отряде и предполагал произвести под своим личным руководством рекогносцировку нашего расположения; но отряд генерала графа Ламберта не дал ему привести в исполнение это намерение.
Таким образом, невинная почти ребячливость пикета казачьего привела к последствиям положительным.
В Минской губернии 2-й резервный корпус генерал-лейтенанта Эртеля захватил город Слуцк. Хотя это тоже мелочь тактическая чисто, вновь отмечу уж не раз отмечавшееся: всё это удерживает лишние силы неприятельские для обороны флангов и тыла своего, а посему служит облегчению положения на главном театре действий воинских.
Сего же дни удачно действовал и рижский военный губернатор Иван Николаевич Эссен – либо же тако изобразить хочет, обеляя себя за несвоевременное и неумело сожжение предместий рижских, что обрекло столь многих горожан – и столь напрасно! – остаться без крова. Я о сём ничего не знаю, кроме собственного донесения сего генерала, кое привожу здесь без комментариев:
«Генерал-Лейтенант Эссен 1-й доносит ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ, от 12 Августа 1812 года, из Риги следующее:
Я получил известие, что Прусские войска против Риги стоящие, имеют быть сменены другими войсками, следующими из Германии, имея назначение следовать в корпус Маршала Магдональда, в окрестностях Динабурга расположенного. Маршал Магдональд получа подкрепление, конечно старался бы препятствовать движениям Генерал-Лейтенанта Графа Витгенштейна; почему, дабы остановить несколько таковое соединение, и дать неприятелю вновь почувствовать силу Российского оружия, приказал я оного, по данной от меня диспозиции сего месяца 10 числа [августа] по всей линии, атаковать. Успех был желаемый, особливо против правого его фланга при церкви Кекау, яко главнейшего пункта нашей атаки, под личным предводительством Генерал-Лейтенанта Левиза, где неприятель занимал позицию от природы крепкую, и сверх того защищаемую сделанными им ретраншементами, обороняемыми артиллериею, которые взяты были штурмом. В центре неприятельской позиции атака ведена была Генерал-Майором Вельяминовым; она не имела другого предмета, как занимать неприятеля и выиграть место, ежели б сие возможно было.
Атака на левый неприятельский фланг должна была произведена частью морем, с тем, дабы обойти местечко Шлок, высадить колонну позади оного, и действуя совокупно с колонною и канонерскими лодками, следовавшими из Динаминда по реке Аа, отрезать и взять часть неприятельских войск, у Шлока находившихся; но по причине противного ветра оная колонна не могла быть высажена, отчего и канонерским лодкам нельзя было действовать столь успешно, как сего желать должно было; по каким обстоятельствам атака на сем фланге осталась без особых последствий, только что местечко Шлок занято нашими войсками, неприятель принужден был ретироваться.
На сем фланге командовали: флотилиею, Контр-Адмирал фон-Моллер, а сухопутными войсками, Инженер-Подполковник Клеменс. Артиллерии против левого нашего фланга было восемь орудий, которая будучи конная, неприятель имея превосходные силы в кавалерии, успел при ретираде увезти оную с собою. Урон неприятельский немаловажен: до 300 человек похоронено на месте сражения, и по крайней мере таковое же число мертвых находиться должно по лесам, кои теперь отыскиваются. В плен нами взято 14 Офицеров, 4 Хирурга, 1 Комиссариатский чиновник и 650 нижних чинов.
Наверное считать можно, что Прусский корпус потерял в сем сражении убитыми и пленными более 1.500 человек. Потеря с нашей стороны гораздо меньше, обстоятельные сведения еще не могли быть собраны, но я полагаю, что таковая, как убитыми, так и ранеными не более простираться может, как до 600 человек. Не взирая на то, что неприятель дрался искусно и храбро, который однако был приведен в заблуждение тем, что крайняя колонна левого нашего фланга перешла Двину в брод, сперва на остров Даленгольм, а оттоль через брод же на левый уже берег оной реки, чего неприятель, как видно, не ожидал; но к общему сожалению тяжело был ранен свиты ВАШЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА по Квартирмейстерской части храбрый и достойный Подполковник Тидеман, который уже и умер.
Вслед за сим ВАШЕМУ ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ поднесу подробное донесение о сем сражении».
