Может, не поздно ещё? Открыть ворота, впустить русь, самому с повинной головой на колени впереди всех встать? Ещё не поздно! Воин этот русский ещё скачет. Кивнуть головой, крикнуть воротной страже, чтобы открывали…
На него действительно смотрели его воины. И не воины – тоже. Если воины привыкли чувства свои скрывать, то кликнутые по городу, а то и насильно набранные смерды-ополченцы смотрели явственно с укоризною. Или он сам себе это измыслил? Что там увидишь, на самом –то деле – люди стоят по помосту вдоль стены. Большинство – далеко. Да темень вокруг, которую лишь редкие факелы разгоняют да свет от костра внизу, одним боком в котором котёл с горячей водою томится, – распорядился князь постоянно слабый огонь поддерживать, да воды подливать по мере испарения, чтобы в случае внезапного штурма без кипятка не остаться.
В общем, ничего он на самом деле не видел, кроме смутно-тёмных до того, что казались лохматыми, силуэтов. Но молчали, молчали воины так тяжко, что казалось это молчание глазами, упирающимися в князя с мольбою!
И тут его вдруг охватила злоба. Да что такое, в самом деле! Какой-то поганый рус, который и по-славянски говорит плохо смеет подходить к его городу, разорять его землю, ссылаясь на некие долги его такому же поганому отцу! Это как? – где-то какой-то вор, шалопут, бандит пришлый, никогда здесь и не бывавший, объявляет, что я ему что-то задолжал! А когда его по делам его ухайдокают, он выдуманный им долг сынку передаёт. Который вообще никто и звать его никак! Прислуга хазарская, хвосты лошадям их заносит! Русы – кто такие вообще? От пришлецов норманских, что на родину свою севеную не вернулись, а здесь осели, вдоль путей речных, что на Восток да на Царьград ведут! Давно ли просто мимо проплывали, слабы волынской опасаясь, а теперь что? По Неману вон йотвинги озоруют, по Припяти – русинги, по Днепру теперь не проехать, дани им не выплатив, а теперь, получается, они и сюда, на Буг, пришли? А ещё, говорят, какие-то их пёсинги ли свининги верховья Вислы обсели да Одры. Это что делается? Им укорот даст кто-нибудь?
И князь, помотав головой, чтобы разогнать мутную кровь, прилившую к голове, решил. Коли некому – пусть я буду! День простоим, да два продержимся - а там дулебское войско подоспеет! Князь Венцлав слово сдержит, а гонцы к нему давно посланы. Ещё тогда, когда первые изветы прибежали из-под Лучски, рассказали, что русский князь непременно на Волинский городок дале наступить хочет! Да трое посланы, чтобы хоть один, но доехал! И ведь доехал! Перебрался прошлой ночью через Хучаву-реку, несмотря на патрули русские лодейные, рассказал. Озлился-де Венцлав-король на наглость русскую, собирает войско дулебское, идёт на выручку Волину-городу! Продержитесь, мол, только три дня да три ночи!
Две ночи вот прошло. Почти прошло, ибо на исходе уже и ночь вторая. И до утра не будут русы атаковать, пугают только! Кто ночью воюет! От факелов их – ничто же, только что самого воя освещают, а сам он на десять шагов вперёд уже слеп. А лучников в дружине Перемысловой много, и уже доказали они меткость свою. Вон сколь руси уже под стенами лежит! Аж пованивают уже – а даже и до стен не добежали. То, конечно, не всё войско, понятное дело, то князь Олег силы свои да чужие измерял. Ан вот он, результат – два десятка русов побито, а у своих – две царапины!
Так что ещё ночь, почитай, выстояли! Осталось день продержаться. Штурм будет, наверняка будет. Но отразить его возможно: не боги русы. Смертны они, а валы Волыни высоки, и стены крепки. Два ряда брёвен в срубах, да землёю с камнями между ними пространство заполнено. Таран, ежели будет, сожжём, а более ничем им стен наших не взять!
И князь, стряхнув окончательно злобу слепящую, как собака воду, принял решение. А приняв, рыкнул зловеще:
- Не сметь открывать ворота! Пугают нас изверги русские! Нет у них сил стены наши одолеть! Потому и переговорщика послали, испугом взять хотят.
Он откашлялся – слова из горла лезли с каким-то скрипом – и продолжил:
- Гонец даве прискакал от дулебов! Сказывал я уже боярам своим и дружикне: обещает князь Венцлав дулебский завтра с войском своим быть здесь!
Мысль всполохнула: завтра разве? Послезавтра же!
Да нет, так же, на краю сознания успокоил он себя: ныньдень наступит вот-вот, полночь минула уже, до света остался час, а где свет начинается, там и день начинается! Значит, верно: завтра!
- Идёт воинство большое на подмогу нам! – уже заорал князь, втайне надеясь, что слышно то будет и русам. – Мы тут их побьём,на стенах, а дулебы в спину им выйдут! Вот они где у меня будут! – он воздел ввысь сжатый до хруста, почти до боли, кулак. - Побьём их до конца! Добычу всю, что на них, себе возьмём. А там с дулебами вместе , да со всею Землёю нашей на Киаву их наведаемся. Возьмём их крови, их женщин и их хором! Изгоним сам дух русский с земли нашей!
