Узнал ведь он точно от людей верных, как убит был отец его. Подсылал ведь Олег человека своего через русь плесковскую, когда в прежний год переговоры с нею вёл. И нашёл видоков, и челядина нашёл, известного о тайных подсылах меж Аскольдом Золотые Сапоги и Лидульфом; и другого, который деньги передавал.
Проведав про то, изверг Олег Лидульфа из совета княжеского и из бояр, и посадил его в поруб. И быв там испытан, сознался Лидульф во всём и рассказал, как помог он убить Одда князя. Взял ведь Лидульф золото от Аскольда и подвёл убийц наёмных к князю своему, и отвлёк Одда, и помогал держать его, когда яд ему в кровь влили из сосуда специального греческого с двумя зубами, будто бы змеиными. А по сказкам самого Лидульфа, кои он в порубе опросном говорил, обрёк он князя своего смерти не токмо из-за денег, но и потому, что имел тогда уже связь с великой княгинею Силькисиф и опасался, что прознает про то Одд; а буде умрёт великий князь, сможет он, Лидульф, сам во главе Руси стать, пользуясь связью с великою княгиней.
Разгневался Олег на сведения такие; подозревал он, что и мать его Силькисиф знала об умысле Лидульфовом на великого князя. И велел ей Олег отправиться жить в село Берестовое; удалил от неё всех бывших советников её. А двух воевод своих, что с Лидульфом ближниками были, Фрелава и Актеву, от себя удалил же, хотя не было вины на них.
И сказал Олег, что егда наладит Русь свою, тотчас отправится на Северный пусть и покарает там убийц отца своего, а ежели Харальд конунг за них заступится, то и с ним будет биться он, Олег.
В ту же осень скончала в Берестове дни свои Силькисиф; иные говорят, что в бане угорела, а другие – что от тоски сама уйти захотела, ибо потеряла и мужа, и сына, и любовника своего, и власть великокняжескую. А была та Силькисиф княгиня великая не по имени лишь, а по правде всей; и власть любила, и величалася ею; и ходила гордо, и шею никогда не склоняла, а если что на земле смотрела, то всем туловищем наклонялась, а шею всё же не сгибала.
В то же лето исполнил великий князь Олег слово иное и пошёл на древлян искоростеньских. Но по пути зашёл в Овруч и взял там замуж дочь князя древлян овручских Путяты; а звали её Забавою. Так ведь хотел Олег разрушить соузие меж племенами древлянскими; есть ведь среди древлян три племени, кои, как говорят, к трём родам древним восходят. Се бо теи три рода отделились в древности от других славян, с коими вместе в леса эти пришли. А звались те славяне дулебами, как иные сербами, а иные хорватами, а иные морвами; и то были могучие племена славянские, сидели же по Дунаю, где ныне угры кочуют, и воевали землю греческую и ромейскую, и с немцами длиннобородыми воевали, и с антами, кои после все изгибли от обров.
Те же обры прошли степями до гор тех, и перевалили их; и поселились в Паннонии, где теперь угры. И делали большие насилия славянам дунайским и жёнам их и детям. А были те обры велики телом, а разумом горды, и величались всяко. А бились с длиннобородыми и с франками, и на Царьград ходили, а в бою выставляли славян впереди себя и так заставляли их в сечу идти; и если побеждали славяне врага, то забирали обры себе добычу, а ежели побивали славян, то обры всех отступивших из них убивали. И было так, аще надо было куда обрину ехать, не велел он впрячь в повозку ни коня, ни вола, но велел впрягать жён славянских и так ехал. Так гордились обры, а славяне разошлись, не желая под обрами мучения терпеть. И так, что самые племена их на части распались. И есть белые хорваты в горах карпатских, и дань Руси давали; а иные хорваты в Иллирике живут, и с сербами то ж – одни в Иллирике же, а другие вдоль Одры сидят и с поодричами соседят, и с лютичами. То ж и с лендзянами, коих на Киеве зовут полянами, – одни роды их отбежали за Сан на Вислу и там сидят ныне, а иные сюда пришли, с дулебами вместе.
А дулебы сюда пошли, говоря, что на землю предков сядут; была ведь здесь при готах страна, людьми славянского языка населяема; как звались те люди, нам неведомо, а готы те звали их спалами, и много бились те с готами, покуда не оттеснили их и не сели на земли, где ныне волыняне с древлянами сидят; а город Искоростень, сказывают, имя своё от готов и держит. Как то вышло, что нет там более готов, а город их остался, не ведаю; но спрашивал я русов нескольких, узнают ли, что значит Искоростень по-русски – известно ведь, что русский и готский един язык почти: понимают друг друга русы с готами. И сказали мне, что значит это: "каменный утёс"; и в самом деле стоит город сей на скалах гранитных.
И так шли дулебы и иные славяне, имён которых не ведаю, вдоль Припяти от обров, и отделялись друг от друга по дороге, садясь по рекам. И сели одни по Сану, и назвались присане, а другие по Висле, и стали вислянами, а лендзяне далее прошли и сели, и по-старому звались; только ныне их чаще просто лендзи зовут или лехи; а и полянами их тоже зовут, ибо значит лендзь по-славянски поле или пустошь. А другие сели по Бугу и стали бужанами, а кои дальше шли, те сели по Бугу, Луге и Стыри и назвались волынянами, а дреговичи из тех же, а сели по Случи и по другим слева от Припяти. Так и древляны шли, а сели вдоль Ужа и Тетерева, и Уборти, а лензяне до гор сих дошли Киевских и сели тут и там, где Припять в Днепр впадает.
А когда древляны пришли и сели туда, где ныне живут, обрели тут, как говорят, некие роды древние и ослабевшие; и город их был Искоростень. А вели те роды свои от готов, от рода Амалов; а то род был конунгов готских. И сели с ними рядом, породнились, и величаются теперь роды искоростеньские древностию своею, переняв у готов. А сами славянского языка, и всё то же делают, что другие славяне, и обычаи у них те же, что у волынян, или дреговичей, или полян.
Знал про то Олег князь вещий, и решил он так сделать, чтобы разделить древлян и не дать им едино против руси стать. И зимою посылал он к старостам древлян вреческих в Овруч, говоря: "Возьму за себя дочь князя вашего, а роды ваши к себе приближу, а князей и старейшин в русь возьму, и у сердца держать буду. И когда вода спала, поехал Олег к древлянам тем, и привели ему Забаву, и взял он её. А древлянам вруческим добычу на готских древлянах посулил, сиречь на искоростеньских.
И взял тогда Олег русь, и варягов, и полян, и древлян и пошёл на Искоростень. А затворились древляне.
Тогда сказал им Олег: "Выходите, не убью никого. Возьму лишь дань, как обещал, ибо слово моё, князя великого русского, твёрдо. Не покоритесь же, то город ваш сожгу, а вас всех кого похолоплю, а кого челядью ромеям продам, и в том тоже слово даю".
И видели старейшины искоростеньские и волхвы, и бояре силу великую, что против них стояла, и отдались на волю Олегу и руси.
Так усмирил Олег древлян. А на следующее лето хотел на уличей идти, ибо насилие творили уличи проходящим через пороги русингам и иным, мыто беря не по праву и не по мере.
В Царьграде Роман стал императором при живом Константине.
А происхождения муж сей был самого низкого – из армянских смердов, но бодр был, боек и зол с детства, по образу отца своего, прозвище которому было Авастакт, сиречь "Невыносимый".
Был Роман храбр и быстро продвигался по военной службе, и затем вознесён был при прежних царях и при Зое. И так стал он друнгарием флота, и хитростью и насилием поял под себя почти всю власть. И стал он великим гетериархом, взяв под себя варягов норманнских и русов, что во дворцовой гвардии состояли. А дочь свою Елену выдал за императора и стал так базилеопатором.
И тогда сказал он базилевсу, что не нужна более Зоя правительницей, но сам он будет править от имени императора; и сослал Зою в монастырь. Декабря в 17 день был он возведён в сан кесаря и коронован был патриархом Николаем святителем.
