А что?
Политика и война всегда были тесно связаны. И правильно сказал Клаузевиц: война есть продолжение политики иными средствами. Насильственными. Вооружёнными.
Правда, Клаузевиц жил давно, и военному делу учился у таких признанных мастеров как Кутузов и Наполеон. И для ситуации начала XIX века осмысление глубинной философии войны было предельно верным. Впрочем, таким оно и остаётся: война есть инструментарий политики, и результатом её являются изменения именно в политике.
А вот с инструментарием самой войны дело обстоит несколько иначе. За 200 лет войны "освоили" новый, ненасильственный инструментарий. Пропаганду и агитацию, подрыв тыла и организация антиправительственных демонстраций. Наконец – высший на данный момент класс – устройство "цветных" революций. Под копирку: яростная идеологическая атака на законную власть, создание групп подконтрольных активистов, вывод толпы на улицу и – здравствуй, новый мир!
Получается, правда, как правило, Ливия или Ирак – или Украина с Грузией. Но это уже непринципиально – главное, что режим, который предназначили к падению, пал, а в наступившем хаосе так удобно внедрить свои компании в нефтедобычу. Или хотя бы сынка вице-президента США в руководство перспективной корпорации. Не говоря уже про контроль над разведкой, армией и прочими "вкусностями" с точки зрения никуда не девающихся интересов геополитики.
А что есть смена режима в той или иной стране на подконтрольный организатору мятежа? Это есть достижение той же политической цели, ради чего тот же Наполеон оставил в русских полях и снегах 500 тысяч трупов – к тому же безрезультатно.
А вот теперь о санкциях. Их введение именно сейчас, когда Россия помогла на Украине хотя бы на время замедлить маховик гражданской войны, показывает вовсе не саморазоблачительную непоследовательность Запада. Напротив, это говорит о крайне последовательных шагах в направлении цели.
Но что это за цель?
Это установить очень просто. Санкции, раз уж их вводят не в качестве наказания и не отменяют в качестве поощрения, могут быть только одним: инструментом для разрушения налаженных экономических связей. То есть – ещё одним из инструментов продолжения политики модными нелетальными средствами. В общем-то, актом войны. В современных её формах.
Но одновременно это ещё и полезное средство подготовиться к войне летальной. В ней ведь экономика тоже играет ключевую роль. А как вести боевые действия, если ты зависишь от противника в поставках топлива, продовольствия, в финансах и так далее? Неудобно, неэкономично и рискованно. Куда полезнее заранее разорвать – хорошо, пусть для начала хотя бы надорвать! – экономические связи. Перекрыть трубы, перекопать дороги, разрушить каналы. Это тоже, конечно, приносит проблемы и требует жертв – но прилично меньше, как если бы всё это пришлось делать в ходе уже "горячей" войны.
Один раз американцам уже удалась похожая технология – в 1941 году, когда Японию обложили санкциями так, что у неё и не осталось другого выхода, кроме как напасть на Пёрл-Харбор. Разумеется, японцы не были тогда пушистыми зайчиками и расширить сферу, подконтрольную себе, хотели вполне осознанно. Но им нужно было топливо, это топливо им не давала Америка, значит, его оставалось брать только в Юго-Восточной Азии, только сперва необходимо было вывести Америку из игры. Или хотя бы надолго погрузить в собственные болезненные ощущения. Что японцы и проделали. Вот, собственно, и всё объяснение недоумениям вокруг санкций. Кто-то, кто уже решил, что война неизбежна, приводит, пользуясь случаем с Украиной, экономику Запада в военное положение. Увеличение военных бюджетов стран НАТО – акция из того же ряда. Рост военного производства – то же. Оживление экстремизма в "мягком подбрюшье" России – оттуда же.
Санкции – один из инструментов в этом ряду. Инструмент продолжения политики иными средствами.
