Сам Алексей родился под Воронежем, где тогда служил молодой лейтенант-ракетчик войск ПВО Александр Кравченко. Впрочем, мест тех совсем не помнил, ибо в полуторалетнем возрасте был вывезен родителями в Луганск, куда перевели отца по службе. Почему перевели, отец не говорил. Но что-то такое хитрое, видать, было им сотворено, раз получилось перевестись из 108 зрп практически к родному дому, в знаменитый когда-то 317 зенитно-ракетный полк 9-й дивизии ПВО "Гавань" из состава 8-й особой армии ПВО. Ибо ставший родным детским воспоминанием для Алексея военный городок – если так можно назвать громадную площадку под все многообразные подразделения полка противовоздушной обороны – располагался максимум в часе езды от родного гнезда отца. Меньше сорока километров по карте от Алчевска до Александровска, неподалёку от которого и стояла часть.
Впрочем, почему стояла? Стоит и посейчас. В июне 2014 года ополченцы её взяли без единого выстрела, солдат и офицеров распустили по домам. Понятное дело, что никаких прежних дивизионов с С-200 (и два – с С-75) там давно не было. И вообще остался лишь отдельный радиотехнический батальон, который в советские времена должен был выдавать информацию 317-му полку.
Оставался батальон, если смотреть с нынешних дней…
Словом, отец не рассказывал, как ему удался тот перевод, да Алексей и не спрашивал. Когда вырос, воспринял место службы отца и своего жительства как данное – так сказать, от рождения. Офицерская пятиэтажка, где их семья жила в служебной квартире. Дом бабушки с дедушкой в частном секторе Алчевска – с дивным совершенно садом. Украинского характера домик, с четырёхскатной крышей. Здесь они, в общем, все такие, хотя всего-то в полусотне километров ближе к русской границе, возле Краснодона-Молодогвардейска много сельских домов построено в русском стиле, с двускатной крышей. С другой стороны, по ту сторону "нуля", в российском Донецке, опять-таки немало домов украинского типа.
Что это означало? На вкус Алексея – ничего. Во времена его детства об этом никто вообще не задумывался. Кому как удобнее. Или как отцы – деды построили. Это всё равно, что фамилии анализировать. Вот Кравченко – украинская, а, скажем, Кравцов – русская. Глупо. Как глупо и то, что пришли времена, когда волей-неволей в голове формируется это вот дурацкое и… и страшное, чего уж там! Это страшное "мы – и они".
Отец вообще особо про службу не распространялся. Оттого, возможно, Алексей и не пошёл по его стопам, в ракетчики. Хотя отец и предлагал. Нет, в офицерское училище мальчишка, выросший при воинской части, пойти хотел. Собственно, и пошёл. Иное дело, что хотел в лётное, а попал в пехотное. Так жизнь и медкомиссия распорядились. С другой стороны, небом особенно никогда не бредил, зато специальность командира разведвзвода вон как пригодилась. Да и вообще всё зачётно оказалось. Девушки Аполлоном называли, за телосложение, длинными марш-бросками да физподготовкой слепленное, в стычках уличных навыки училищные отлично помогли, два ордена - на боевых, не в штабах… Правда, и два ранения – да куда ж без них…
