Вкратце, по немногочисленным источникам, было так.
До 1917 года война в акватории Черного моря шла противоречиво, но, в принципе, со все большим преимуществом русских. Немецкие крейсера "Бреслау" и "Гебен" уже не осмеливались уходить далеко в море, частично были повреждены, с них сняли орудия для береговой обороны, турецкий крейсер "Гамидие" вообще поставили на прикол. Русские же свободно минировали уже выход из Босфора, а тот же "Бреслау" не потопили лишь потому, что скорости не хватило. Осенью 1916 года русские начали готовить операцию по захвату Проливов, а англичане весной 1917 бомбили Константинополь.
Словом, все шло к тому, что Россия действительно захватывала Проливы в силу чисто военных причин, а любезные "союзники" впервые за всю истори. не только не могли этому помешать, но и были в том прямо заинтересованы.
Однако в силу внутренней политики последнего царишки в стране произошла революция. Все, в том числе и войска и флот на Черном море, начало разваливаться. Колчак несколько удержал от коллапса флот, но затем пришли большевики, и все рухнуло окончательно. Захватили они власть предательски или подняли из дерьма, вытерли и стали пользоваться - вопрос других рассмотрений; факт, что уже 16 декабря 1917 года, до всяких Брестских миров, они подписали соглашение о перемирии на одном из самых успешных для русских театров военных действий. Что буквально спасло Турцию, в которой уже не было ни топлива, ни хлеба.
Затем, как известно, хаос на русской стороне нарастал, матросы митинговали, успешная, захватившая пол-Турции закавказская армия была просто распущена и возвращалась домой едва ли не поодиночке или полностью деморализовавшимися отрядами дезертиров. Венцом всего стало самозатопление ЧФ в Новороссийске.
Но в октябре 1918 года и Турция, уже не выдерживавшая ударов союзников, стала искать пути к миру. 30 октября она капитулировала, причем Проливы становились свободными для судов Антанты.
Но Антанта не знала пока, что делать с Турцией. Общая канва была ясна: поделить между Англией и Францией (к слову о "благородстве" европейских держав, всегда обвинявших в этом Россию), но кусочки собирались отдать то Греции, то Армении, то курдам. Хотя, возможно, слово "собирались" надо взять в кавычки. Ибо относительно удачно все закончилось именно для греков, которые в 1919 году явочным порядком, хотя и с негласного согласия союзников, взяли Измир и пошли к Константинополю.
Таким образом, возник новый узор в калейдоскопе - Константинополь, возвращающийся в состав Греции, и, следовательно, возрождающаяся Византийская империя в том или ином современном обличье.
То есть следишь за раскладкой? Если бы Россия в 1917 году не окунулась в свои чудеса, то Проливы были бы взяты ею в силу военной логики, а там уж она их вряд ли отдала бы после заключения мира. Но Россия слила, и союзники нашли нежизнеспособный компромисс в виде разделения Турции по берегам Проливов. Он не работал, тогда на вымороченный кусок навалилось хоть что-то, имевшееся тут в наличии и относительно целое - Греция.
Это было неправильное решение. Ибо именно захват Константинополя греками, к которым турки из века в век питали крайне горячие не только политические, но и бытовые чувства, привело к консолидации турецкого националистического элемента.
В апреле 1920 года в не оккупированной союзниками части Турции началось восстание против султанского правительства, в ходе которого было создано правительство Мустафы Кемаля - будущего Ататюрка.
К этому времени Турция была уже разделена Севрским договором, по которому Проливы получали уж и вовсе странный статус - они переходили под контроль международной Компании Черноморских Проливов. На самом деле это было простое заместительство Англии, Франции и Италии, которые частью не могли поделить Проливы между своими государствами, а частью решили отодвинуть от себя государственную ответственность за то, что могло бы с ними происходить в будущем. Тогда это было можно: в отношениях как с большевистской, так и с "белой" Россией действовал тот же "отложенный" статус и международное разделение ответственности.
Между тем, большевики тоже начали искать свой кусок маса в этой круто заваренной каше. Еще до провозглашения своего правительства 29 апреля, а именно - 26 апреля 1920 года Кемаль обратился к Москве с просьбой о помощи. Естественно, он писал о том, что имеет целью соединить свою борьбу с большевиками, ибо имеет те же антиимпериалистические цели и освобождение всех угнетенных. Что забавно - он практически не врал, а еще забавнее, что и большевики были правы, веря ему. Ибо Ататюрк действительно объективно боролся с империализмом, а как там дальше пойдет дело с "перерастанием" буржуазной революции в социалистическую - здесь большевики мнили себя крупными спецами. И тоже ведь не очень обманывались! - ибо насадить "ревком", который позвал бы красную армию на помощь "рабочим и крестьянам, поднявшим знамя восстания", было для них делом пустяшным: именно так произошло в Грузии, Армении и Азербайджане.
Как бы то ни было, Кемаль был парень не промах: попросил у красных пять миллионов лир золотом и оружия вволю. Что и получил - 40 тысяч винтовок, 327 пулеметов и 54 орудия. За это он временно отдал красным две канонерских лодки, которые очень помогли тем в борьбе с десантами Врангеля. Кроме того, "ататюрки" сильно вредили снабжению врангелевского Крыма вообще, то есть отрабатывали свой большевистский хлеб.
До сих пор все шло логично - в рамках вполне предсказуемых действий воюющих сторон. Но с 1921 года начинаются те странности, из-за которых, возможно, у нас и не любят вспоминать эту часть истории. Уже когда все кончилось, и из нового турецкого государства можно было вить веревки, большевики в Москве отдают им практически все, что было завоевано Россией в последние десятилетия - Карс, Арарат, Ардаган, Трапезунд, территории, занятые в ходе войны. Более того, обязуются не вести подрывной реботы друг против друга - то есть большевики, по сути, пообещали не заводить в турции "ревкомов". Откуда такая доброта - не могу понять. Разве что снова вспомнить, что всеми переговорами и внешней политикой заправляли Бронштейн, Апфельбаум…
