Предстоящий кайф обломал Шрек.
- А этих-то двоих, освобождённых, куда? – тихонько, сквозь зубы, чтобы не слышали "контрабасы", прошептал он. Похоже, он решил, что у командира есть какая-то задумка по их поводу.
Но командир только матюгнулся про себя. Он-то просто забыл про двух освобождённых ополченцев! Сам же приказал им нишкнуть и тихо сидеть в "буханке" – потому что здоровая паранойя разведчика заставляла не совсем доверять случайным людям. Девчонкам-то верить можно, уж больно натуральная – не разыграешь такую! – ситуация была, в какой их застали. А эти… Мало ли, что за люди.
И вот он про них просто забыл! Блин! Близость своей стороны сыграла опасно расслабляющую роль. Вроде уже дома. А тут близок локоть, да не укусишь! А путь через стылую реку эти ослабленные пленом ребята не выдержат. Да и из его группы – может, справятся ребята, а может и нет. Свело ногу, отстал, в темноте не увидели – и нет человека! А Алексей категорически не хотел терять своих людей. И уж точно – никого из этих дорогих ему парней. За любого из них он сам готов был бы лечь…
И что делать?
Выговори у кислых контрабандистов пять минут на совещание, они собрались у "буханки". Стресс, вызванный позором, прочистил Алексею мозги, убрал излишнюю эйфорию.. Значит, как звучало задание? Найти, освободить и вытащить к своим четверых журналюг. Всё! Это приоритет, остальное – опции. Значит, этих точно переправляем. Вместо четверых – трое, один, по показаниям, убит. Зато на его месте оказывает ценный пленный, способный много рассказать. Значит, его переправляем тоже. С охраною. То есть выявляется следующий приоритет – вернуть собственную группу. И в качестве охранников, и в качестве бойцов, для республики неизмеримо более полезных, чем три девчонки из Счастья и двое пленных.
И сам он должен вернуться, чтобы доложить об обнаруженных обстоятельствах и целях на вражеской территории, подготовить обоснование для рейда по ним и пробить соответствующий приказ. Это тоже ценнее прилепившихся к ним гражданских…
Но при всей правильности этой логики Кравченко ощущал её подлость. Нет, всё правильно и разумно, но… подло! Не может он их тут оставить! Не по-человечески! Не отмолить потом ни перед Богом, ни перед совестью! Бог – ладно, Он милосерден, как говорят. А совесть – эта точно есть, и милосердия она не ведает…
А тут, словно поддерживая его правильный, но подленький расчёт, ещё и девчонки заныли, отойдя от шока мгновенно меняющихся обстоятельств. Захотели домой – две к родителям, одна к мужу. И что им в Луганске делать, где ни родственников, ни жилья, ни денег? Отпустили бы их ребята, домой хочется!
Ополченцы молчали, дисциплинированно ждали его решения. А что тут решать?
После резни, устроенной в пансионате, укропы начнут искать всех, кто причастен. На девчонок выйдут? Да обязательно! Когда их брали, документы тоже задерживали. И где-то лежат они в этом пансионате. Или кто-то вспомнит обстоятельства, при которых девчонок забирали, пройдут по цепочке. Наконец, опросят людей, и кто-то да поделится наблюдением, что вот у соседей дочка пропадала несколько дней, а тут появилась, да сама не своя.
Нет, о них, бойцах, речи нет – они уже у своих будут. Показания девочек им повредить никак не смогут, даже если и всплывут позывные и имена. Но вот самим девушкам придётся настолько плохо, что даже и представить жутко. Когда вернутся с "передка" дружки убитых бандеровцев. Вон за меньшее что их предтечи с молодогвардейцами краснодонскими сотворили!
Нет, этих точно надо вывозить. Да и – полезное дело – смогут дать они в прокуратуре показания на нацистов-мучителей своих, объявят тех в розыск – лишняя возможность наказать их за преступления.
А родителей предупредим. А то и в Луганск пригласим. А там, глядишь, или в Россию отправят, или к родственникам куда на Украину. Главное – живы будут, а остальное приложится. Молодые ещё, вся жизнь впереди.
Всё это, как мог убедительнее, он изложил девушкам. И уже более настоятельным, жёстким тоном припечатал:
- Если мы вас отпустим, куда вы пойдёте? До города – десять километров! Да там, поди, уже шухер стоит, или вот-вот начнётся. Каратели по улицам будут бегать, а тут вы – ночью, одни, в камуфляже убитых! Рассказать, что будет или догадаетесь? Тем более, если даже на машине вас отвезти. Ночь, комендантский час, тревога. Они сперва расстреляют машину, а уж затем в неё заглянут. Может, у вас здесь, в Лобачово, родственники есть? Нет? Всё, короче, решён вопрос!
Теперь вы… - он повернулся к освобождённым ополченцам.
Один из них, тот, что постарше, помотал головой:
- А мы, командир, вот что… Мы эту милицейскую машинку возьмём, да и проедемся тут по тылам гадов. Пока они хватятся, пока что – мы уж далеко будем. И от вас отвлечём, если что. Только оружия нам оставьте, да гранат побольше. Если что, хорошо с гадами посчитаемся…
