Осет. Ajk — «яйцо» (имеющее, впрочем, общеиндоевропейский характер) — довольно точно фиксирует наличие гнездовий, что подчеркивается и Порфирогенетом. Вторая основа — осет. fars (*fors — «бок», «ребро», «порог», то есть вместе: «порог гнездовий»). Впрочем, возможен другой вариант для второй основы — от осет. farm (в архетипе — общеиран. *parna) — «крыло».
Конечно, с переводом Брайчевский подкачал, да. Какой такой «порог гнездовий» образуют «яйцо» + «бок»? Или яйцо и ребро? И даже яйцо и порог? А яйцо, фиксирующее наличие гнездовий, – это, конечно, на редкость готично, но на деле фиксирует только натягивание на заранее заданное решение за те же… Ах да, уши-то уже оторваны. Значит, уже не за уши.
В общем, вы догадались…
Но при чём тут осетины? - в любом случае хочется спросить. Потому, поясняет профессор Брайчевский, что осетинский язык выводится всё из скифо-сарматского, то есть иранского. Оно, конечно, частично так и есть. Так что к Брайчевскому – никаких претензий.
Претензии к смыслу.
Ведь если на некоей территории есть две группы названий, и вполне аутентичный источник указывает, что одна группа названий принадлежит одной группе людей, а другая…
Фу, сложно получается.
В общем, если одна часть топонимов надёжно опознаётся в качестве славянских, то вторая может принадлежать только росам. Ибо никакого третьего этноса нам Константин Багрянородный точно не называет. Тогда откуда росы знают осетинские названия порогов?
Так и видишь осетин, галопом спешащих с Кавказа к Днепру через всю степь к проходящему каравану русов, чтобы напомнить тем: названия порогов – наши, наши, наши! Чтобы так и рассказывали в Константинополе, северные собаки!
Нет? Смешно? Тогда логика позволяет только один вывод: росы – и есть осетины.
Тогда, получается, это у нас осетинские имена указаны в договоре между послами русов и греками 911 года? Вот эти:
…Карлы, Инегелдъ, Фарлофъ, Веремудъ, Рулавъ, Гуды, Руалдъ, Карнъ, Фрелавъ, Рюаръ, Актеву, Труанъ, Лидуль, Фостъ, Стемиръ, иже послани от Олга, великаго князя рускаго
Как интересно!
А те рунические надписи на Готланде, о которых мы говорили чуть выше, - тоже осетины оставили? Вот так вот добрались от Владикавказа до Балтики, соорудили корабль, доплыли до Готланда и воздвигли там камень… С надписью:
Ярко окрашенные установлены эти камни: Хёгбьярн и его брат Хродвисл. Эйстейн и Эймунд вместе установили эти камни по Хравну к югу от Ровстейна. Они добрались вплоть до Айфора. Вифиль дал приказание.
Этов переводе замечательной нашей исследовательницы этой темы Е.А.Мельниковой. Я бы перевёл несколько иначе, но тонкости толкований нам здесь не важны. Важно, что осетины Эйстейн и Эймунд поставили на Готланде памятник Хравну, который побывал на Айфоре по приказу Вифиля.
И второй перевод – чтобы два раза не ходить:
Льот, кормчий, воздвиг этот камень по своим сыновьям. Звали Аки того, который посе¬тил Айфор (или: который погиб вдали [от дома]). Вел корабль // приплыл // он в грече¬скую // гавань. Умер дома II ...II... высек руны.
Какие интересные у нас осетины получаются! Зовут их Карлами, Хёгбьярнами, Эймундами и Хродвислами. Работают они, степные всадники и горные жители, кормчими, то есть штурманами кораблей дальнего плавания. Ставят надгробия в Швеции…
Не слишком ли лихо?
Ах, это только названия – осетинские? То есть росские – это равно осетинским? А люди со скандинавскими именами просто пользуются чужими именами порогов?
Тоже любопытно. Видимо, у кормчего Льота слов в собственном языке не хватало, чтобы как-нибудь обозвать камни, торчащие из воды. Он слетал во Владикавказ – а в Х веке никаких иранцев вблизи порогов и быть не могло, значит, оставались только горные аланы, они же нынешние осетины. Поспрашивал там у стариков насчёт порогов. Вернулся, узнав с облегчением, как по-осетински эти камни обозначаются. И с удовлетворением воздвиг камень с соответствующей надписью по бедняге Аки, что загнулся возле осетинского Айфора.
Нет, тоже как-то неловко получается.
Может, русы просто пользуются названиями, сохранившимися через века от иранцев-сарматов? Может быть. Оно, конечно, интерес степных всадников сарматов к чисто штурманским заморочкам требует отдельной поэмы. Но почему бы и нет: надо же им было как-то обозначать, у какого камня они будут встречать и раздевать корабелов. Вот только корабли у нас ведут, как говорит Багрянородный, - русы. И названия порогов даны по-русски. И если русский язык – осетинский, то как ни выкручивайся, неизбежно возвращаешься ты к выводу, что и русы – осетины. Логика – наука точная. Математическая.
И тогда так и видишь эту сцену:
- Аве, цесари Лев и Александр! Прибыли к вам на переговоры. Позвольте представиться: Карл, Инегельд, Рулав и так далее. От рода осетин…
Вот, должно быть, остолбенели цесари, увидев хорошо знакомых аланов с именами Фарлоф и Рулав, да ещё выступающих от имени русов! Которые недавно едва Царьград не взяли, приплыв к нему на сотнях кораблей, и были так похожи на норманнов, что их норманнами и называли!
Можно представить себе также и офигение императора Людовика в Ингельгейме! Прибывают два посла, представляются осетинами, представляют осетин, говорят по-осетински… Просят их пропустить из Византии в Осетию через территорию Германии.
А на поверку оказываются –
- шведы!!!
Весь текст: http://a-pereswet.livejournal.com/194856.html
