части будут идти не регулярно и не по порядку. Но будут.
А учился я тогда в Московском технологическом институте лёгкой промышленности.
И надо сказать, что юношем я был бедовым.
Мужик! Сказал – отрезал!
Передумал учиться на механика обувного производства – и даже сессию весеннюю сдавать не стал.
Там, правда, был здоровенный элемент безвыходности.
От элемента антисоветизма.
Не сложились у меня отношения с историей КПСС.
Старушонка по «Истории КПСС» (и на хрена оная история нужна мастерам кожевенных цехов?), седенькая, маленькая, крепенькая и злобная, словно полководец А.В.Суворов скрестился с еще не утратившим доверие товарищем Берия Л.П., посулила не допустить меня к своему экзамену. Если не возвращу себе ее благоволения каким-то там растопыренным конспектом о причинах раскола между большевиками и меньшевиками. Каковые причины были ярко освещены в работе «Шаг вперед, два шага назад», написанной тов.Лениным В.И.
За недостатком места пересказ работы я здесь приводить не буду, но можете мне поверить, что тов.Ленин В.И. исчерпывающе осветил очередные задачи российской социал-демократии в русской революции. Правда, оставалось непонятным, на хрена надо было ползать по чарующим глубинам разногласий между русскими социал-демократами (а также еврейскими социал-демократами, в количестве тоже 2 (двух) партий, польскими социал-демократами, закавказскими социал-демократами и какими-то еще… факт, что не было малороссийских социал-демократов – видимо, даже тов.Ленин В.И. в те годы еще не избавился от пережитков звериного великорусского шовинизма, ксенофобии и имперского синдрома)…
Что-то я запутался. В общем, на хрена было будущему мастеру каблука и подметки разбираться во всех этих дрязгах людей, которые могли собраться все вместе в одной маленькой комнате, но выйти из нее десятью разными партиями?
Вот и я тоже не понимал.
О чем в какой-то момент и было доведено до преподавательницы в сугубо ленинизированной форме: по форме вроде бы ничего, а по сути – издевательство.
Сувороберия была большевичкой старой закалки - этот оппортунизм мой сразу просекла. Но сделать ничего не могла: страна нуждалась в гиенах дрочильных машин, а орел наш Леонид Ильич тезис об обострении классовой борьбы по мере приближения к коммунизму уже отставил. И потому ей оставалось лишь бессильно клацать клыками модельного ряда зрелого ГПУ, когда я с необыкновенной горячностью осуждал идейные шатания Дана, Мартова, Гоца и тем более Либермана и яро клеймил ренегата Каутского.
Аудитория кисла, как капуста.
Теперь же настал мой колымский час. Конспект ее фантастических лекций по пономаревскому «кирпичу» у меня кое-как, но имелся. А вот зачем было выписывать из ленинских работ какую-то хрень, которая меня якобы так потрясла, чтобы я ее фиксировал на вечную себе память, - этого я понять искренне не мог.
Не будет конспекта – не допущу до экзаменов, победно наступал полководец бесконечно верного учения. Но я же и так все знаю, - недоумевал будущий герой обувного фронта, - спросите! Без конспектов не допущу, идейно отвечала Александр Васильевич Берия.
Но Мехмет-паша-еще-не-Пересвет гордо заявил: «Скорее небо упадет на землю, и Дунай потечет вспять, чем сдастся Измаил».
Внутренне, конечно, ответил, ибо опаску имел. Коммунизм пока что еще строили, и совсем перегибать палку не стоило. Такое вот неразрешимое противоречие советского человека.
И плюнул вообще на экзамены.
