Следующий парадокс – само призвание:
«Земля наша велика и обилна, а наряда въ ней нѣтъ. Да поидете княжить и володѣть нами».
Учёные объясняют это по-разному. Причём в зависимости от политических своих воззрений.
Одни видят в этих словах отражение строк из некоего договора между приглашающей стороною и варягами: дескать, вы – князья-наёмники, ваше дело будет наряд, то есть закон охранять. И ссылаются на аналогичный опыт будущей Новгородской республики, которая князей именно так и приглашала.
Другие с этим не соглашаются и утверждают, что посланцы к варягам заявили себя едва ли не холопы. И также указывают на почти юридическую провомочность формулировки –
володѣть нами.
Третьи приводят примеры аналогичных приглашений, не видя в этом никакого криминала и антинационального подтекста. Похожим образом, согласно пассажу из «Деяний саксов» хрониста Х века Видукинда Корвейского, бритты позвали саксов:
...когда распространилась молва о победоносных деяниях саксов, (жители Британии) послали к ним смиренное посольство с просьбой о помощи. И послы (из Британии), прибывшие к саксам, заявили: «Благородные саксы, несчастные бритты, изнурённые постоянными вторжениями врагов и поэтому очень стеснённые, прослышав о славных победах, которые одержаны вами, послали нас к вам с просьбой не оставить (бриттов) без помощи»... отцы ответили на это кратко: «Знайте, что саксы — верные друзья бриттов и всегда будут (с ними) в равной мере и в их беде, и в их удачах». (...) Затем в Британию было послано обещанное войско (саксов) и, принятое бриттами с ликованием, вскоре освободило страну от разбойников, возвратив жителям отечество.
Четвёртые просто, не мудрствуя лукаво, предлагают всем подумать о том, что текст ПВЛ создавался через двести лет после этих событий и создавался если не по заказу, то в угоду князю Владимиру Мономаху, которого, не имевшего прав на великое княжение, позвали-пригласили «княжить и володеть нами».
Все позиции небезосновательны – но и небезупречны. Если отрешиться от национального и политического «гнева и пристрастия», то историческая картина вберёт в себя все эти четыре краски. И в то же время будет окрашена иначе, чем они все.
Конечно же, в слове –
- нарядъ –
- можно услышать отзвук слова «закон». Только что это меняет? В феодальном, как и в раннефеодальном обществе закон творил и требовал его соблюдения хозяин, владелец удела. И сколько ни ссылайся на то, что известная «Русская правда» была отражением существовавших норм бытового права – тем не менее расписана и утверждена она была полномочными князьями, владельцами Русской земли. И своё, княжеское, они там очень жёстко защитили. Так что, позвав –
- княжить и володѣть нами, -
- неведомые просители действительно передали и себя, и закон над собою в руки позванных варягов. И ссылка на Видукинда и саксов именно поэтому здесь не работает: те звали помочь и от врагов, а эти – владеть и собою…
Да ещё сулить за это обилие земли своей.
Кстати, Видукинд тоже далеко не современным свидетелем тех событий был – и далеко не беспристрастным. Так что эта ссылка не работает вообще.
Следующая загадка:
И изъбрашася трие брата с роды своими, и пояша по собѣ всю русь, и придоша къ словѣномъ пѣрвѣе. И срубиша город Ладогу. И сѣде старѣйший в Ладозѣ Рюрикъ, а другий, Синеусъ на Бѣлѣ озерѣ, а третѣй Труворъ въ Изборьсцѣ. И от тѣхъ варягъ прозвася Руская земля.
И тоже на первый взгляд – ничего особенного. Ну, решили три брата поучаствовать в миротворческой миссии. Ну, пришли к славянам. Город, то есть в тогдашнем понимании – крепость поставили. Разошлись по другим городам, сели там князьями-феодалами. Заодно и гарнизоны поставили, как же без этого.
Но одно смущает. Не были тогдашние варяги – если понимать под ними скандинавов – пацифистами. Другим бы я тоже, впрочем, не доверил роль Снегурочки на новогоднем празднике, но по образу жизни и мышления скандинавов у нас есть прямые и непосредственные данные. Это их саги. Документ не исторический, но – психологически очень красноречивый.
Так что же понимали скандинавы под словами «приходить и владеть»?
Говорят, что когда наступила весна, Олав конунг отправился на восток в Эйсюслу, высадился на берег и начал разорять страну, но жители Эйсюслы подошли к берегу и вступили с Олавом в бой. Олав одержал победу, обратил их в бегство и стал разорять их страну.
…
Этой самой осенью Ингьяльд конунг собрал войско, чтобы напасть на тестя с зятем. Это войско было из всех тех его владений, которые он себе подчинил. Когда тесть с зятем слышат об этом, они собирают войско в своих владениях, и им на подмогу приходит Хёгни конунг и его сын Хильдир, которые правили в Восточном Гаутланде.
…
Сёльви, сын Хёгни с острова Ньярдей, был морским конунгом, который ходил тогда в викингские походы в Восточные Страны. У него были владения в Йотланде. Он отправился со своей дружиной в Швецию.
Затем Сёльви отправляется в Сигтуны и требует, чтобы его провозгласили конунгом. Но шведы собирают войско и хотят защищать свою страну.
Как это могло выглядеть в приложении к Ладоге?
Возможно, вот так:
После этого конунги созвали тинг. На нем Олав конунг объявил всему народу о своем решении и своих притязаниях на власть. Он просил, чтобы бонды провозгласили его конунгом всей страны и обещал им за это сохранить старые законы и защищать страну от нападений иноземных войск и правителей. Он говорил долго и красноречиво, и его речь всем понравилась. Потом вставали конунги и говорили один за другим, и все поддерживали Олава конунга. В конце концов Олав был провозглашен конунгом страны и наделен властью по законам Упплёнда.
Могло ли быть так? Вернее, можно ли представить себе, что русы, пришедшие из-за моря по просьбе ладожан, заключили с местными жителями честный ряд-договор?
Да, мы такие примеры знаем:
Ярицлейв конунг отвечает: «Нам очень нужна от вас помощь и совет, потому что вы, норманны, — мудрые мужи и храбрые. Но я не знаю, сколько вы просите наших денег за вашу службу». Эймунд отвечает: «Прежде всего ты должен дать нам дом и всей нашей дружине, и сделать так, чтобы у нас не было недостатка ни в каких ваших лучших припасах, какие нам нужны». «На это условие я согласен», — говорит конунг. Эймунд сказал: «Тогда ты будешь иметь право на эту дружину, чтобы быть вождём её и чтобы она была впереди в твоём войске и княжестве. С этим ты должен платить каждому нашему воину эйрир серебра, а каждому рулевому на корабле — ещё, кроме того, половину эйрира». Конунг отвечает: «Этого мы не можем». Эймунд сказал: «Можете, господин, потому что мы будем брать это бобрами и соболями и другими вещами, которые легко добыть в вашей стране, и будем мерить это мы, а не наши воины. И если будет какая-нибудь военная добыча, вы нам выплатите эти деньги, а если мы будем сидеть спокойно, то наша доля станет меньше». И тогда соглашается конунг на это, и такой договор должен стоять двенадцать месяцев.
Почему бы такому не быть и в Ладоге?
Мешают два обстоятельства. Одно – умозрительное, но тем не менее более чем основательное. Миролюбие Эймунда проявляется в условиях, когда он ведёт переговоры, фигурально говоря, со всем русским государством. Пусть даже с его новгородской частью – ибо данный эпизод явно отражает тот период, когда Ярослав Мудрый был ещё Ярославом-просто-Владимировичем и только готовился к проведению сепаратистских акций против власти Киева и своего отца Владимира Красно Солнышко. Готовился с помощью как раз скандинавских варягов-наймников.
А насколько хватило бы того миролюбия, буде перед ним не мощный город как часть мощного государства стоял бы, а – ряд мелких и средних поселений, разодранных гражданской войною и неизбежными её спутниками – голодом, террором, беззаконием и безвластием?
Второе обстоятельство – собственно ответ на этот вопрос.
Вот какой пацифизм видит археология:
Около 840 г. поселение постигла катастрофа в результате вражеского вторжения.
Традиционно обжитой в течении жизни трех поколений участок в пределах раскопа Е.А.Рябинина на уровне V яруса (около 840 - около 865 гг.) превращается в пустырь; уничтожается и стеклодельная мастерская.
…
В середине 860-х гг. (около 865 г.) поселение очередной раз подвергается полному разгрому. Кроме мощного слоя пожара, драматичность этого события подчеркивают обгоревшие останки женщины и ребенка, обнаруженные в заполнении дренажной канавки в раскопе А.Н.Кирпичникова.
…
Любшанская крепость до X века не дожила. Судя по многочисленным стрелам, найденным в основании стены со стороны Волхова, а также по слою пожара, крепость гибнет после штурма. Но стрелы не скандинавские, а местные. По ПВЛ в IX веке лишь два события могут претендовать на объяснение гибели Любши: изгнание варягов и последовавшая за ним междоусобица («встал род на род»).
…
В середине 860-х гг. (около 865 г.) поселение в очередной раз подвергается полному разгрому.
...
Плотность застройки на площадке Земляного городища на уровне VI (около 865-890-е гг.) и VII (890-е - 920-е гг.) ярусов заметно ниже, чем в предшествующие десятилетия IX в.
То же касается и Пскова с соседним Изборском:
В VII—IX вв. на площадке Псковского городища существует поселение, оставленное прибалтийско-финским населением, родственным носителям рыугеской культуры. Выявлено до восьми строительных горизонтов этого поселения, что свидетельствует о долговременном характере поселка. Позднейший из горизонтов погиб в пожаре начала 860-х годов (спил бревна из слоя пожара датирован методом дендро-хронологии 860 г.).
Ремесленно-торговое поселение конца IX — начала XI вв. непосредственно сменило во времени и в пространстве предшествовавшее ему крупное (несколько сотен человек) ремесленное поселение последней четверти 1 тыс. по Р.Х. Слой пожара 860-х годов, в котором погиб поселок, указывает на то, что ремесленно-торговое поселение конца IX в. не выросло из предшествующего поселения, а сменило его, причем смена одного поселения другим происходила далеко не мирным путем.
Разумеется, все эти разрушения могли быть оставлены теми самыми боевыми действиями, когда -
- и въста родъ на род, и быша усобицѣ в них, и воевати сами на ся почаша.
И раскопки сожжённой и уничтоженной Любши, кажется, об этом и свидетельствуют –
- стрелы не скандинавские, а местные.
Однако в каждой войне есть свой бенефициарий. Ведь у неё должен быть победитель. Не обязательно тот, кто вонзил меч в горло последнему врагу – войны, бывает, заканчиваются и ничейным результатом. Но бенефициарий в них бывает всегда. Тот, кто получил при любом исходе наибольшие выгоды.
В нашем случае очевидно, кто начал процветать после описанных в летописи событий:
С этого момента можно говорить о сходстве его топографии с североевропейскими виками и т.н. «открытыми торгово-ремесленными поселениями» Восточной Европы.
…
2 период (VI-VII яруса; около 865-920-е гг.). Пожалуй именно в это время Ладога наибольшим образом напоминает североевропейские центры типа Бирки и Хайтхабу. Расширяется площадь поселения, вокруг него формируется некрополь, в котором представлены разнотипные погребения. Наиболее ярким памятником является норманнский могильник в урочище Плакун, единственный в своем роде на территории Руси. Рядом раскопана большая насыпь, отличная от сопок и содержавшая помимо кремаций камерное погребение воина с конями на вершине. Аналогии насыпям Плакуна уводят на юг Скандинавии. Норманнские древности отчетливо просматриваются на общем фоне культуры поселения. Все это дает основания видеть в летописном предании о призвании варяжского князя Рюрика, часто отождествляемого с Рериком Ютландским западных хроник, историческую основу. Открытый раскопками Е.А.Рябинина и В. И. Равдоникаса дворцовый комплекс свидетельствует о наличии в Ладоге резиденции первых Рюриковичей или их наместников.
И снова - то же самое в Изборске и Пскове:
И только во второй половине IX в. (после 860 г.) поселок резко (в течение нескольких десятилетий) вырос, достигнув к середине Х в. площади приблизительно 12-15 га. Очевидно, что рост территории поселения связан со значительным (в 5-7 раз) увеличением числа жителей. Ни о каком демографическом взрыве говорить не приходится: значительная часть населения, безусловно, сформировалась за счет переселенцев-иммигрантов, причем среди них безусловно присутствуют выходцы из Скандинавии.
Во второй половине IX в. (вскоре после 860 г.) в низовьях Великой появляется группа варягов. Пришельцы уничтожают и торгово-ремесленное поселение на Труворовом городище, и племенной городок на Псковском городище, а на месте последнего возводят собственную крепость. В составе городской общины вплоть до XI в. сохраняется заметное варяжское присутствие…
Но и об этом – позже. А пока – ещё одна загадка.
(следует)
