Можно как угодно относиться к украинству. Можно считать его творением спецслужб Австро-Венгрии. Или прибежищем местечковых литераторов, которых высочайшая конкуренция в русской культуре XIX – начала XX века просто заставляла искать своё место в ареале местечковой же мовы. Или шансом для политических ловкачей застолбить себе сладкое место во власти. И всё это будет верно, ибо в политикуме постреволюционной Украины были обильно представлены все три эти категории "профессиональных украинцев".
Но не менее верно и то, что в Малороссии исторически действительно сложился народ со своими особенностями, достаточно заметно отличающий его от русского. Да, народ родственный, да, растущий из одного с русскими корня. Но всё же ментально настолько другой, что, например, в восточной Украине украинцы и русские жили в своих отдельных деревнях.
Опять же – можно считать это естественными региональными различиями, которых вообще много в России. Рязанский русский и поморский русский – это разные русские. Сибиряки – своя особая статья. Казаки – и вовсе. До тотально нормирующего язык телевидения русские разных регионов и диалектами различались не меньше чем немцы - своими.
Однако на Украине эти различия, языковые и ментальные, оказались сведены в одном месте. И если на уровне простого народа различиям особого внимания не уделялось – ты по-своему живёшь, я по-своему, в воскресенье можно и подраться, а потом вместе выпить, - то на уровне интеллигенции кодировка "свой – чужой" приобретала со временем всё большее значение. Народу-то что, народ ощущал себя русским, в рамках общего этноса делясь на "хохлов" и "кацапов". А тому же Тарасу Шевченко с его не то что совсем посредственными, но и не блистающими на фоне тогдашней имперской поэзии стихами нужно было искать место вне этой поэзии.
Но то – творцу. А политику? А политику, значит, – вне империи. Просто логика.
Так что только логично, что когда Империя пала сама, на двуязычной и двухментальной её окраине пошли как подснежники к солнцу выпрыгивать украинские школы и клубы, общества просвещения и литературные объединения. Разумеется, политики или те, кто претендовал на это звание, в стороне тоже не оставались. По Украине прокатились митинги и съезды с требованием автономии – для начала.
И это тоже было логично, ибо политическое украинство действительно было создано не без участия австрийских, по-нынешнему говоря, спецслужб. И основные идеологемы, основные кроки политических программ и основные лозунги в целях обеспечения независимости Украины уже имелись в готовности.
И вот 16 марта 1917 года было организовано собрание представителей Товарищества украинских прогрессистов (ТУП) – тайной дотоле организации, претендовавшей на отражение интересов всех украинцев в Империи. В состав её совета входили, в частности, такие значимые для последующей украинской истории фигуры как Михаил Грушевский, Семён Петлюра, Владимир Винниченко, Дмитрий Дорошенко, Вячеслав Прокопович. Весь совет, кстати, на девять десятых состоял из литераторов, литературоведов, публицистов и историков.
Как водится, сразу же повестку дня у подобной публики перехватили "чистые", профессиональные националисты, типа Николая Михновского. Которые сразу и поставили вопрос не формирования какого-то органа, представляющего интересы украинства, а создания институции для государственного правления в независимой Украине.
Так в Киеве возник третий орган власти - Украинская Центральная Рада. Или четвёртый: к государственной, экономической и военной добавилась власть национальная. А то и пятый – государственных-то было, по сути, две…
Правда, поначалу Центральная Рада заявлять свои права на управление Украиной не решилась. Но через пару недель дозрела. Или её дожали профессиональные националисты. И эта никем не выбиравшаяся, ни с какой точки зрения не легитимная группа из 12 человек объявила себя верховной властью на всей Украине. Во главе ЦР стал профессор Грушевский – историк, агент влияния австрийской короны, кормившийся одно время с руки австрийского консула в Киеве.
Впрочем, позднее также и советский академик…
Всё это троевластие было "прошито" почти классическими политическими партиями. Среди них: Партия социалистов-федералистов (эсэфов), рождённая в недрах ТУП, - малочисленная, но влиятельная; Украинская социал-демократическая рабочая партия (УСДРП) – аналог меньшевистской части РСДРП, но с добавлением требования автономии Украины; Украинская партия социалистов-революционеров (УПСР) – близкая к общероссийской партии эсеров, но тоже выступавшая за широкую национально-территориальную автономию Украины; Украинская демократическо-хлеборобская партия (УДХП) – практически никакая…
Одновременно с украинскими национальными партиями здесь действовали общероссийские партии. А ещё были большевики, правда, не слишком влиятельные – возможно, потому, что вопроса автономии Украины для них не существовало, как не существовало самой Украины для нормального городского рабочего.
Но мало и этого!
В марте 1917 года в Киевской губернии возле местечка Звенигородка – всего в 60 вёрстах от родины Анатолия Александрова Таращи – началась якобы стихийная организация добровольных украинских военно-милицейских формирований. Назвав себя "Вольным казачеством", эти формирования сразу же объявили себя территориальным войском и заявили о своём подчинении Центральной Раде.
Формировалось Вольное казачество "из национально сознательных крестьян и рабочих" по территориальному принципу.
К лету число этих "казаков" достигло несколько тысяч.
Это было интересное казачество: оно издавало журналы и брошюры, организовывало лекции и концерты, устраивало военно-патриотические мероприятия и спортивные праздники. То есть кто-то – до сих пор точно неизвестно, кто, – формировал тогда на Украине нечто вроде отрядов SA в послевоенной Германии или фашистских отрядов Муссолини в Италии.
Но и это ещё не всё! Ещё были солдаты действующей армии. Которым как раз очень не хотелось в ней действовать. Тут, понимаешь, такая заря свободы над Россией занимается, а ты должен вшей окопных кормить да погибать под огнём германцев?
Уже чудо, что солдаты русской армии продолжали, в основном, держать позиции после Февральской революции и Приказа №1. Но это не означает, что им, солдатам, так уж хотелось это делать. Просто существовала ещё инерция воинской службы, исполнительность по отношению к приказам, психологический настрой на защиту Отечества, страх перед наказанием за дезертирство. Всё это быстро разрушалось, гнило, истлевало. О чём и говорит неуклонное нарастание бежавших по домам солдат в период между мартом и ноябрём 1917 года: если с начала войны до 31 декабря 1916 года было зарегистрировано 180 тысяч дезертиров, то к 1 ноября 1917 года их стало уже 365 тысяч. То есть за полгода с фронта бежало как минимум столько же солдат, сколько за всю войну до событий 1917 года. (35). Впрочем, понятие "с фронта" нуждается в существенном дополнении: основная часть дезертиров, около 80%, пришлась на запасные и ополченческие части. (31).
И вот этих условиях Центральная Рада как раз кинула соответствующий клич по войскам: мол, все, кто считает себя украинцем, свободны от службы бывшей Империи и приглашаются на родину. Будут её защитниками.
Естественным следствием этого призыва стала массовая украинизация в том, что ещё оставалось Русской армией. В украинцы записывались и те, кто считал себя таковым, и те, кто срочно стал себя им считать. И те, и те получали возможность относительно честно избавиться от окопного жития под пулями и снарядами. Эти люди и потянулись на Украину, где в конечном итоге закономерно образовали ещё одну власть. Непонятно, правда, какую, – солдаты и сами этого не понимали, каждый раз выбирая, кому подчиняться или не подчиняться вовсе никому. Но зато эта власть была вооружена и весьма решительна. В мае из таких полусолдат-полудезертиров ("Товарищи дезертиры!" – так и называли они себя) создалось уже целое вооружённое сообщество, объявившее себя 1-м Украинским полком имени Богдана Хмельницкого. Центральная Рада согласилась: "Данную группу солдат признать полком и считаться с этим, как с фактом". После длительных переговоров с этим фактом согласилось и командование русским Юго-Западным фронтом в лице генерала Брусилова.
И всё это – сливалось-распадалось, видоизменялось, крутилось, бесилось… Достаточно привести забавный факт, что вскоре "полк имени Богдана Хмельницкого" попросту арестовал своего основателя (и по факту первого создателя украинской армии) штабс-капитана Путника-Гребенюка и попросту сдал его командующему войсками Киевского военного округа генерал-майору Оберучеву. А тот отправил активиста на фронт, где тот и сгинул.
Тем временем стали появляться другие подобные полки, пока, наконец, в мае не был созван 1-й Всеукраинский войсковой съезд. На нём эта "дезертирская власть" и была поставлена на службу Центральной Раде как "единственному компетентному органу, призванному решать все дела, касающиеся всей Украины и её отношений с Временным правительством".
Вот тогда и поднялся по-настоящему Петлюра, став главою Украинского генерального войскового комитета (УГВК). При том что по профессии от был бухгалтер, пробавлялся журналисткой и никогда не был ни дня на военной службе.
И вот как во всём этом было разобраться даже взрослому человеку? А что говорить о 14-летнем мальчишке, когда даже решительный отец его вступил было в РСДРП, повинуясь своим левым убеждениям, но вскоре вышел из партии…